– А куклу?

– Ну, может быть. Тогда два испытания будет: одно сейчас, а второе - вечером. Согласна?

– Я сейчас, пописаю.

Даша опять, пошатнулась, вставая и неуверенно пошла в ванную. Момот задумался. Он, собственно, был педиатром, он специально избрал эту профессию, чтоб иметь легальный доступ к детям. Еще в мединституте экспериментировал с разными снотворными, испытывая их на самом себе. У детей был слишком быстрый обмен веществ, взрослые дозы могли или не подействовать, или оказаться опасными для жизни. После защиты диплома кайфовал в детской поликлинике, заслужил своей добросовестностью несколько благодарностей. И охотно соглашался на ночные дежурства... Из-за этих ночных дежурств и пришлось уйти в зэковскую больничку.

"Не переборщил ли я с дозой?
– думал он.
– Впрочем, вряд ли. Это психотропный препарат, он может остаточно действовать, как мышечный релаксат. Да, кажется в рецептурном справочнике так и сказано: возможно побочное действие, проявляющееся в расслабление мышц и нарушении координации движений. Легко снимается любым анальгетиком."

– Ну-ка, прими эту таблетку, - дал он Даше баральгин, - а то тебя качает, как матроса на палубе в шторм.

– Ты спрашиваешь, какое испытание? Я придумал, ты сама выберешь свое испытание. Я возьму три бумажки, - майор достал из кителя блокнот, вырвал листик, аккуратно сложил его и оторвал по сгибам три полоски бумаги, - и на каждой напишу одно испытание. Потом мы свернем их, перемешаем. То испытание, которое ты сама вытянешь, и будет твоим. Как в лотерею.

Майор был знатоком детской психологии. Этот трюк лучше всего срабатывал с культурными детьми из хороших семей. Он не сомневался, что Даша тоже попадется.

– А чей это китель?
– спросила Даша.
– А какие испытания вы напишите?

– Китель мой. Я не говорил тебе, разве, что я военный? А испытания я при тебе писать буду. Первое испытание - страхом. Если вытянешь бумажку с надписью "страх", я сделаю так, что тебе станет очень страшно. Второе испытание болью, - майор говорил и подписывал бумажки, прикрыв их другой рукой, - я так и пишу - "боль". Я сделаю тебе больно. И третье испытание - "стыд". Если вытянешь эту бумажку, тебе будет очень стыдно. Но все это, как бы понарошку. Главное, ты никому не должна будешь об этих испытаниях рассказывать. Расскажешь - не умеешь хранить секрет, беречь тайну. Значит, конец нашей дружбе и никаких подарков.

– А мне долго больно будет?

– Нет, не долго. И страх - не долго. Вот, если стыд попадется, тогда долго. Но стыд, это же не боль...

– Я не знаю, я боюсь вообще-то.
– Даша включила телевизор и внимательно вгляделась в экран.
– Ну, если больно недолго, я вытерплю. Лучше бы стыд. А как это стыд?

– Узнаешь, если вытянешь. Ты поняла, что никому не полсловечка.

– Поняла, поняла. А вы мне, если я соглашусь, сразу колечко подарите?

– Конечно.

– Тогда я согласная. Только я поем чуток.

Пока девочка ела, майор делал вид, что читает книжку. Он посматривал поверх книжки на Дашу и сладкая дрожь пробирала его. Если девчонка не забрыкается при "испытании", вечером он сможет не усыплять ее, а делать, что хочет под видом второго испытания. Куклу, дурацкую, придется купить, раздраженно беспокоила его единственная неприятная мысль.

Даша вытерла ладошкой губы:

– Я готовая.

Майор скатал поочередно три бумажки в трубочки, помешал их в руках, положил на стол.

– Тяни!

– Только бы не больно, - вздохнула Даша и смело развернула ближнюю.
– Ура, стыд!

Майор поспешно собрал оставшиеся бумажки, смял их в кулаке. Нельзя, чтоб Даша случайно их увидела, на всех красовалась одна надпись - "стыд".

– Что теперь?
– торопила девчонка.

– Теперь мы зайдем в ванную, выключим свет, чтоб друг друга не видеть, и я буду трогать тебя, где хочу и как хочу. А ты не будешь сопротивляться и никому об этом не расскажешь. Сможешь?

– Эх, - по-взрослому вздохнула девочка, - я смогу. И как-то обречено пошла в ванную, выключив по дороге свет.

Майор зашел за ней, не заметив, что девочка погасла. Он, несмотря на почти бессонную ночь, опять был возбужден неистово.

Он зашел за девочкой, прикрыл дверь и в полной темноте ванной нашарил худенькое плечо. Рука скользнула под рубашку к маленькой титьке, будто в первый раз. Второй рукой он быстро "заглянул" под рубашку снизу - трусики девчонка не одела. И Момот начал растягивать удовольствие:

– Ты не боишься меня?

– Нет.

– Ты веришь, что я тебе не сделаю ничего плохого.

– Ну...

– И никому не расскажешь?

– Что, я дура что ли, совсем.

– Дай, тогда, свою руку.

– Вы хотите, чтоб я вас за письку потрогала?

– А ты откуда знаешь?

– Тот, я вам рассказывала, мамин, ну, что маме, как муж... Он заставлял.