Наконец, священник оставил меня. Но я не пошевелилась, не двинулась с места.

Я почти физически чувствовала путы Системы. Они исходили ото всех: от священника, от психиатра, от отца, матери, от всей семьи… все они сковывали меня, не давали дышать.

Я ненавидела их всех, а сильнее всего свою семью. Я чувствовала, что всё это из-за них… что это они оковывают мне больше других. Они нашли для меня психиатра и священника, чтобы вновь сделать послушным винтиком Системы. Я же хочу спокойно умереть….

Задыхаясь, я вылезаю из под одеяла и гляжу на свою руку, худую, мёртвую руку. И, чуть отведя от неё глаза, краем взгляда я вижу в ней нож….

Меня словно пронзает электричеством, и я сжимаю кулак. Меня охватывает боль, нечеловеческая боль, такая боль, которую никто не сможет вынести. И я хочу лишь одного – избавится от неё.

Моя семья приковывает меня к Системе. Священник и психиатр приковывают меня к Системе. Значит, я убью их всех.

Правда, мама и близнецы теперь живут у Эрика. Но ничего. Когда-нибудь они вернутся. И я их убью.

А пока убью отца, священника и психиатра….

Я лежу на кровати неподвижным мёртвым телом, с наслаждением представляя нож в своей руке. Представляя, как он перережет горло отцу, матери, близнецам, как их кровь заляпает меня, комнату… как их больше не будет. Больше не будет….

Мне удаётся тайком пробраться в гостиницу и добавить снотворного в кувшин с водой. Теперь уж точно никто не проснётся, когда я буду их убивать….

Меня трясёт от слабости, в ушах звон, перед глазами темнеет. С трудом я вновь добираюсь до своей комнаты и залезаю под одеяло… теперь остаётся только ждать.

Я смотрю в окно, наблюдая как серое небо превращается в чёрное, как зажигаются фонари, слышу, как поворачивается ключ в замке – это отец входит в дом.

Сегодня он особенно поздно… священник и психиатр уже давно спят. Я улыбаюсь измученной, ядовитой улыбкой. Они уже не успеют рассказать отцу обо мне. Надеюсь, отец тоже выпьет воды из чудесного кувшинчика….

Наконец стрелка на моих часах доходит до двух ночи. Отец уже спит, я уверенна… снотворное отлично действует.

Я тяжело поднимаюсь с кровати. Голова кружится, меня ужасно шатает. На секунду я вынуждена сесть на пол. Но потом снова встаю, держась за стены….

Я спускаюсь по лестнице, держась за перила… в гостиной встаю на четвереньки и ползу на кухню. Там снова выпрямляюсь.

Я беру в руки нож, самый огромный нож. И вновь поднимаюсь по лестнице… священник и психиатр спят в комнате близнецов. Подумав об этом, я улыбаюсь безумной улыбкой.

Я прохожу туда, лезвие посверкивает в лунном свете. Я осторожно переступаю через игрушки, забытые близнецами и наклоняюсь над одним из спящих мужчин.

Наискосок вдоль шеи – я читала об этом. Резким движением я провожу по шее психиатра ножом. На меня брызгает кровь, заляпывая и волосы, и грязную пижаму, которая уже давно не была в стирке. Я выпрямляюсь. Я абсолютно спокойна.

Также равнодушно я перерезаю горло священника. Крови становится ещё больше, мне кажется, она заляпала всю детскую. Но я улыбаюсь.

Пошатываясь, я иду в комнату отца. Он спит на боку, светлые волосы прилипли к его лицу. Я наклоняюсь, успеваю немного провести ножом по его шеи и… отшатываясь, сползаю вдоль стены.

Сквозь темноту я вижу свои руки, безвольно лежащие на полу. И вижу окровавленное лезвие.

Иллюзии, видимо, очередной побочный эффект лекарств, наполняют моё сознание.

Я вижу людей… очень много людей. Все они занимаются своими делами, суетливыми, мерзкими противными делами Системы. Я их ненавижу… как же я их ненавижу.

И вот я иду, в своей грязной пижаме, со своим окровавленным ножом и убиваю их всех. Всех до одного….

Но сколько я не убиваю их, передо мной снова появляются люди, множество таких же мерзких, суетливых людей. И они вновь заковывают меня в Систему….

Я прихожу в себя, в спальне, освещённой лунным светом, в окровавленной одежде, с ножом, валяющимся поодаль. Я, дрожа, обнимаю себя руками. Солёный вкус крови и её тошнотворный запах сводит с ума.

Я могу убить их. Могу убить всю свою семью. Но какой от этого толк? Система всё равно найдёт тот или иной способ сковать меня….

Значит….

Я поднимаюсь на негнущиеся ноги. Нож так и остаётся лежать на полу, в спальне отца… я же с трудом добираюсь до своей комнаты и падаю на пол, навалившись спиной на кровать.

Одна рука с трудом нащупывает пачку таблеток на прикроватной тумбочке. Я беру её в руки и мрачно гляжу на неё.

Вот и всё… как просто. Чего я боялась, чего ждала? Можно покончить со всем сразу… сразу.