Шрифт:
К Ильичёву он вошёл, имея вид немного запыхавшийся и обеспокоенный, и обратился с притворной тревогой:
– Что-то случилось, Владлен Михайлович?
Заместитель главного врача привстал, чтобы поздороваться. Пожав руку, Андрей присел на один из трёх стульев, стоящих у правой стены.
– Нет, всё хорошо, – проскрипел заместитель главного врача. – Материал мы получили, работаем. Вот только накопилось множества-а… вапросов…
С этими словами Ильичев вынул из папки ксерокопии платежек, затем надел очки и с преувеличенной внимательностью углубился в документы:
– Мы перечислили на Совинком двадцать две тысячи пятнадцатого ноября, платежное поручение номер семьсот девятнадцать…
И отложив в сторону копию платёжки, взял следующую.
– …двадцатое ноября – платёжное поручение номер семьсот сорок пять, сумма сто одиннадцать тысяч…
Так он перечислил все платежи, затем, взяв калькулятор, углубился в подсчеты:
– Что я тут накидал…
Дважды пересчитав, вывел на листке итоговую цифру – 395000 рублей. Которую уже десять раз вывел в одиночестве, в отсутствие директора Совинкома. Просто ему нужно было дать собеседнику прочувствовать всю серьёзность вопроса.
– Всё верно, я получил эти деньги, – подтвердил Андрей.
Ильичев снял очки, положил их поверх сложенных копий платёжек.
– Понимаете, Андрей Александрович, я ведь не забираю все деньги себе. Если б это было так, я бы не стал вас беспокоить. Вы ж с командировки. Часто приходится ездить?
Андрей вспомнил упрёки жены – из месяца он три недели проводит в разъездах, и ответил:
– Нет, не часто. В пределах разумного.
– Далеко ездите?
– Нет, соседние города – Ростов, Саратов, Элиста.
– Куда в этот раз ездили?
– В Астрахань, Владлен Михайлович.
– О! Астрахань – красивый город, древний. Каналы, мосты, красотиш-ша!
– Да, Владлен Михайлович, мне это больше всего понравилось – мосты, каналы, набережные…
Помедлив, заместитель главного врача сказал:
– Объясню вам нашу кухню. Деньги, которые вы мне передаёте, я несу туда…
И он, подняв правую руку, махнул ею вправо. Андрей кивнул – там, через два кабинета, находилась приёмная.
– … повелителю наших надежд, а он уже распределяет все финансы. Мне достается лишь… некоторая часть из этих денег. Остальное уходит повелителю… и заведующим. Ребята трудятся, зарплата у них невысокая, их надо поддержать. Поэтому, приходится труднова-та-а… давайте как-та ускорим вопрос, потому-шта-а… новый год на носу, праздники, вы сами прекрасна понимаете.
Андрей немного подался вперед:
– Владлен Михайлович, я решу самостоятельно, из своих…
Он посмотрел на часы.
– …уже не сегодня, но завтра, до обеда. Касса в банке закрывается в три часа.
– Я уж не знаю, какие у вас взаимоотношения со Штейнам, – протянул Ильичев. – Но я вам о своих взаимоотношениях всё выложил. Так шта-а…
Андрей вскинул правую руку, как бы призывая в свидетели небо, и заверил, что с его стороны задержек нет, обналичить деньги – это два-три дня. На своём участке он чётко делает работу, что касается остального, он просто не был информирован. Но теперь, когда к нему обращаются напрямую, он закроет и этот вопрос.
– …вы уж извините, не знаю, что с Вениамином, всегда пунктуальный был.
Ильичёв проговорил с добродушной и товарищеской интонацией:
– Нет, я не жалуюсь, моё дело маленькое. Просто главный спрашивает, и я должен его проинформировать, какие у фирмы намерения…
Некоторое время они обменивались фразами, ничего не значащими, но свидетельствующими о том, что понимание достигнуто, и сами по себе участники диалога ничего друг против друга не имеют, а зависят от руководства, и, к сожалению, не всегда вольны в своих действиях. Андрей при этом всячески акцентировал внимание на том, что «решит вопрос своими силами, хотя это обязанность компании «Джонсон и Джонсон», если конкретно, то её представителя – Вениамина Штейна».
– … придется подстраховывать его еще и здесь. А куда деваться, Владлен Михайлович, скажу прямо, чего уж там: такой он человек Штейн – без меня не дышит.
Деньги Андрей привёз на следующий день, в одиннадцать утра. И только после этого позвонил Штейну, и сообщил, что имел неприятный телефонный разговор с Ильичевым, и тот поставил ультиматум: если деньги не привезут сегодня, кардиоцентр будет вынужден обратиться к другим поставщикам. Штейн недоверчиво произнёс: «Какой ужас! Так прямо и сказал, по телефону?», на что Андрей ответил: «Всего лишь передаю тебе его слова, не веришь – позвони, спроси». Нет, Штейн поверил, а звонить не будет, так как не готов принять удар на себя. Уж лучше… пусть компаньон сам съездит отвезёт комиссионные и постарается оправдаться – мол, руководство, срочный вызов в Москву, и что-нибудь в этом роде. И проинструктировал: «молча отдашь конверт, и уйдешь, не вступая в разговор», и добавил своё любимое: «да и сам заместитель не будет с тобой общаться на эту тему, чужих они не любят». К Птицыну, заместителю по хирургии, он сходит сам, когда приедет. Ещё раз ужаснувшись на прощание, Штейн отсоединился. К этим его «ужасам» Андрей давно привык – компаньон мог сказать то же самое и с той же интонацией, просто посмотрев на пирожное.
Закончив разговор, Андрей, глядя на телефонную трубку, сказал:
– Ну, и кто из нас двоих теперь «чужой»?
Глава 40
С некоторых пор Андрей стал тратить на работу в Эльсиноре ровно столько усилий, чтобы только не быть уволенным – так же, как в своё время с Шерингом и Дэвой. Ненашев оказался не таким въедливым, как Краснов, и не доставал проверками. Количество командировок сократилось – города, в которых не было дел по Совинкому, игнорировались.