Зеркала в полный рост были установлены лицевой стороной друг к другу, вечно отражая отражения. Нив выполнила некий сложный ритуал, чтобы убедиться, что они обладают всеми возможностями, которые она могла представить для себя и не только, и в итоге, одно из зеркал поглотило её. «Чёрная магия», — сказали бы женщины из Сихарта[36]. Их бы всех отправили на дрова.

Гвенллиан встала между зеркалами. Их магия тащила к себе и завывала. Стекло не предназначалось для того, чтобы показывать так много одновременно; большинство людей не были созданы, чтобы обработать столько возможностей сразу. Однако Гвенллиан была просто ещё одним зеркалом, и потому эта магия лишь слегка задевала её, не причиняя вреда, когда она прижала ладони к одному из стёкол. Она потянулась ко всем возможностям и огляделась по сторонам, бросаясь из одной ложной истины к другой.

— Мать, мать, — произнесла Гвенллиан вслух. Её беспорядочные мысли изменялись, если она тут же не произносила их вслух.

И вот появилась мать: в этом настоящем, в конкретной возможности, в этой реальности, где сама Нив была мертва. Лес, будучи разрушенным, и мать Гвенллиан, уничтоженная вместе с ним.

Разрушение

Разрушение

Раз...

Гвенллиан с криком расколотила зеркала о пол. Крик раздался снизу; дом просыпался. Закричав вновь, Гвенллиан облазила свою комнату в поисках инструмента, оружия. Но на чердаке мало что годилось для создания вмятины... ах... Она схватила лампу, с силой выдернув шнур из стены, и с грохотом спустилась по лестнице. Бум, бум, бум, сопровождал каждый её скорый шаг.

— Артемусссссссссссс! — проворковала она. Её голос оборвался на полуслове. Она проскользнула в тусклую кухню, которую освещали только маленькая лампочка над печкой да рассеянная серость, проникавшая через окошко над раковиной. Один туман, никакого солнца. — Артемусссс!

Он не спал; скорее всего, он видел тот же сон, что и она. В конце концов, у них в жилах текла одна и та же звёздная жидкость.

— Уходи, — раздался его голос из-за двери.

— Открой дверь, Артемусссс! — велела Гвенллиан. Она задыхалась. Её трясло. Лес разрушен, её мать уничтожена. Этот трусливый маг прячется в кладовке, убивая всех своим бездействием. Она толкнула дверь; он подпёр её чем-то изнутри.

— Не сегодня! — ответил Артемус. — Нет, спасибо! Слишком много событий в этом десятилетии. Возможно позже! Не могу устроить потрясение! Спасибо, что уделила время!

Он был советником королей.

Гвенллиан ударила лампой по двери. Лампочка разлетелась с серебристым звоном; один конец разбил тонкий ламинат двери. Она пропела:

— Маленький кролик там, в норе, там, в норе,

Маленький лис там, в норе, там, в норе,

Маленький пёс там, в норе, там, в норе!

Выходи, маленький кролик, у меня есть вопросы. О демонах.

— Я медленно развивающееся существо! — проныл Артемус. — Я не могу быстро адаптироваться!

— Если кто-то грабит нас, возвращайтесь после работы! — раздался голос Кайлы сверху.

— Ты знаешь, что случилось с моей матерью, дурная ветвь? — Гвенллиан высвободила лампу из двери с тем, чтобы нанести ещё удар. Трещина расширилась. — Я расскажу тебе, что увидела в своих зеркальных зеркалах!

— Уходи, Гвенллиан, — сказал Артемус. — Я ничего не могу для тебя сделать! Оставь меня в покое!

— Ты можешь сказать, где мой отец, маленький кустарник! В какую дыру ты его засунул?

Швак

Дверь раскололась на две части; Артемус, отпрянув, вжался в темноту. Он съёжился среди пластиковых контейнеров, продуктовых сумок и мешков с мукой. Он защищал от неё лицо, в то время как она орудовала лампой.

— Гвенллиан! — окликнула Блу. — Что ты творишь? Двери стоят денег.

Это была маленькая дочь Артемуса (он в любом случае её не заслуживал), пришедшая, чтобы спасти его. Она схватила Гвенллиан за руку и помешала той проломить лампой его трусливый череп.

— Разве ты не хочешь разгадать его, синяя лилия? — прокричала Гвенллиан. — Я не единственная хочу получить ответы. Ты слышал крик моей матери, Артемусссс?

— Гвенллиан, хорош, ещё рано, мы спим. Или спали, — не унималась Блу.

Гвенллиан бросила лампу, высвободила руку и схватила Артемуса за волосы. Она поволокла его из кладовки, а он скулил, как собака.

— Мам! — заорала Блу, накрыв рукой один глаз. Артемус распластался между ними, глядя снизу-вверх.

— Говори, Артемус, насколько силён этот демон, — прошипела Гвенллиан. — Говори, кто явится следующим. Говори, где мой отец. Говори, говори.

Неожиданно он встал на ноги и побежал, пока Гвенллиан скребла пальцами воздух и хваталась за него, скользя по разбитому стеклу лампочки. Она упала на бедро и с трудом процарапывала себе путь обратно наверх. Пока она искала хоть какую-нибудь опору, он выбежал через стеклянную дверь на задний двор, а когда она ворвалась в туманный двор, он уже взобрался на самую нижнюю ветку бука.

— Ты, трус, ему не нужен! — прокричала Гвенллиан, хотя и боялась как раз обратного. Она рванулась за ним, начала лезть сама. Ей не были чужды деревья и их ветви, и она была быстрее.