И Тиллит старательно изображала недоумение, размышляя, не выторговать ли себе местечко в этой идиотской комиссии по морали? Мужика-то у неё теперь тю-тю, надо учиться выживать самой!

Когда Правители меняются, про узников иногда забывают совсем. Забыли и про Борна.

Он дремал, прислонившись к стене темницы, когда сон его вдруг потёк видениями.

Сначала внутреннее зрение инкуба растворилось в средоточие огня, которое заменяет демонам душу, потом поднялось над адскими землями и понесло его в мир людей.

Инкуб увидел, как горы и долины бегут внизу, словно он птицей летит над землёю. Как река выпрастывает свои рукава. Как вырастает посреди реки остров, а на нём – высится колдовская башня...

И как земля содрогается вдруг! Это молния ударяет в соломенную фигурку человека, названного Киником. А в пентаграмме башни... Там окончательно гибнет то, что осталось от Аро…

На глазах Борна выступили кровавые слёзы, потекли по щекам, закапали на обнажённую грудь. Демоны не имеют слёзных желез, но в минуты боли лопаются многочисленные капилляры в глазных яблоках, по которым течёт их огненная кровь.

Борн знал – видение не обмануло его, Аро мёртв, и он не успел его спасти, не смог сделать ничего.

НИ-ЧЕ-ГО!

Стены темницы отразили его боль и отозвались стонущим эхом. Он – никто! Слабая никчёмная тварь!

Хвост сочувственно ткнулся в ладонь Борну, словно живое существо обвился вокруг запястья, превратился в браслет. Потом «браслет» высунул алый язычок и начал слизывать с груди инкубаа обжигающие капли его демонической крови.

Борн не замечал осторожных касаний Локки. Но «хвост» отведал слёз и опять больно ткнулся в ладонь. Потом ещё раз, ещё…

Инкуб опустил, наконец, глаза и заметил металлический блеск во рту у помеси червяка и змеи.

Борн вытер глаза тыльной стороной ладони и погладил существо, обвивающее его руку.

– Э… Да, тебе же больно, Локки, – прошептал он. – Ты же подавился, бедняга. Ну-ка открой рот... Открой? Что там у тебя?

Борн поймал существо за голову, надавил на челюстные мышцы, разомкнул зубастую пасть и осторожно извлек… амулет-ключ!

Остатки слёз с шипением высохли на его лице. Он, продолжая поглаживать пальцем голову Локки, встал и примерил ключ к цепи. Задержал дыхание, глядя, как поддаётся тяжёлый замок… Прыжком отскочил в сторону, опасаясь сопутствующего размыканию заклятья…

Однако ничего не случилось. Цепь упала и осталась лежать в своём углу.

Борн ощупал ошейник – снять его он не мог, но в чём вред ошейника, если нет цепей?

Мрачный лик свободы замаячил вдруг перед инкубом, но сначала нужно было ещё одолеть дверь и решётку из адского дерева.

Утомившись спорить с Тиллит, Пакрополюс прислонился к пыльной стене. Ну что за упрямая баба? Возьми да подай ей место советницы в комиссии по людской морали! Чего там бабам-то делать? Перед кем задом крутить?

Старый демон вздохнул. Он-то возлагал на дурочку большие надежды: поматросить, так сказать, и отпустить на все четыре стороны. И как он проглядел в такой милой с виду особе коварную демоницу?

Да и как он возьмёт её в комиссию? Это дело правителей, назначать туда нужных, или наоборот, ненужных подданных. Тут уж как повезет: поскачешь сановным бесом, или станешь козлом отпущения. Ни от тебя самого, ни от должности это не зависит.

Сам-то Пакрополюс попал в комиссию по морали случайно, получив эту незавидную синекурочку в придачу к карточному долгу. Он и в подробности-то никогда не вдавался, в чём состояла сия смешная работа по надзору за людьми. Двуногие – вопрос кулинарный, не повар же он, в самом деле, чтобы разбираться в том, какой аромат даёт смертным тот или иной грех? И вдруг стало вопросом жизни и смерти вспомнить, за каким овощем создавалась эта самая «Магистериум морум»?

Пакрополюс начал копаться в памяти, вороша слой за слоем. Прожил он не одну тысячу лет, и последнюю тысячу память стала его подводить, пряча нужное и подсовывая всякую ерунду.

Несомненно, двенадцать тысяч лет назад, когда был заключён этот проклятый договор с людьми, из Ада на землю действительно изливался настоящий магический Глас. Проблемы возникли, когда к власти в Первом круге Ада пришёл правитель Змеякобус Змеедержец, которого в кулуарах именовали попросту Гадом. К обязанностям надзирать за людьми он относился с таким пренебрежением, что Магическое зеркало стало давать сбои.

Тонкая магия требует постоянной не менее тонкой настройки. И когда к власти пришёл правитель Ослякобус зеркало ему вообще не подчинилось. В нём что-то якобы подшаманили, а проклятый Борн получил тогда неожиданную и вполне приличную должность при адской конторе. Хотя в сообществе бесов уже ходили слухи, что Борн злоупотребляет механикой и способен покалеченному чёрту так привинтить вместо головы шар, наполненный шестерёнками, что бедный чёрт будет ходить с этим шаром словно заводная шкатулка.