– С каналом все в порядке. Необходимый поток данных поступает в полном объеме. Но запись разговоров резервантов - сплошная фикция. Фикция!
– И Бедекер уныло промямлил: - Они, скорее всего, заменили подпитку сенсоров, работающих на подсистему телеметрии.

Ника переждал поток слов, касающийся техники выборки и автокорреляции. Подробности вряд ли имели значение. Экипаж «Исследователя» уже давно подменял передачи записанных разговоров и окружающих шумов… а Бедекер заметил это только сейчас. Сначала ссора на борту производственного цеха «Дженерал продактс», а теперь вот это. Резерванты уже дважды перехитрили этого инженера. Ника не высказал вслух своего восторга резервантами, которые смогли найти способ обеспечить себе уединение.

Граждане редко проявляли склонность к уединению. Зато резерванты - очень часто. Если бы только Ника мог увидеть экипаж «Исследователя», как следует рассмотреть их одежду и украшения. Это могло бы очень многое сказать ему об их интеллектах, почти так же, как он мог бы собрать подобные сведения, созерцая гриву гражданина. Разумеется, резерванты были чернорабочими. У чернорабочих очень мало времени для надлежащего ухода за собственными гривами. И еще меньше времени на программирование одежды и «сплетенных» по нанотехнологиям украшений.

Громовые завывания в переполненном театральном зале объявили об окончании второго музыкального действия. Ника спросил:

– А что можно сказать об отчетах с «Исследователя»?

– Кажется, они заслуживают доверия, - сказал Бедекер.

Это, скорее всего, была зависть.

– Обнаружены несоответствия в данных? Или странные результаты? Вообще хоть какая-то причина, вызывающая недоверие к их поиску?

– Нет. Если уж на то пошло, они работают над своими заданиями очень тщательно.

– Тогда давайте примем их желание уединиться и позволим выполнять порученную нами работу.
– Отметая мысли о людях и резервантах, Ника вновь погрузился в красоты танца.

Омар и Эрик репетировали для новой записи их голосов очередную ложную беседу на мостике и слегка отпустили тормоза, пытаясь рассмешить друг друга, как бы бросая своим смехом вызов окружающему небытию гиперпространства.

Кирстен, не замеченная никем, стояла за дверью комнаты отдыха, прислушиваясь к их голосам и в последний раз спрашивая себя: «Я действительно хочу этого?»

И решила, что да, очень.

Но тут же испугалась, вспомнив, как часто пресекала попытки Эрика завязать с ней дружбу. Не оттолкнет ли сейчас он ее?

Он вырос и возмужал, приобрел уверенность и при этом скромность… чем она с восхищением любовалась. Возможно, итог такого возмужания означал, что Эрик больше не испытывал к ней интереса. И Кирстен следовало сделать красивый жест.

«Надо отважиться услышать прямой отказ, как в свое время ты сама отвергла его».

Кирстен появилась «на сцене».

– Эрик, - окликнула она.
– Могу я поговорить с тобой?

Мужчины повернулись и уставились на нее.

Эрик молча последовал за Кирстен в ее каюту. Помещение было тесным; места хватало только для формирующих поле для сна панелей, оснащенных противоперегрузочной сетью. Эрик умудрился закрыть дверь, не коснувшись хозяйки каюты. И долго не мог вымолвить ни слова.

– Э-э… насчет твоей одежды, - наконец справился он с замешательством.

Комбинезон Кирстен сиял огненно-красным, с отделкой теплых желтых тонов - куда более энергетически насыщенными красками, чем любые из тех, что она когда-то видела на Эрике.

– Думаю, она нравится тебе.

У него сделалось такое лицо, будто он молча спрашивал: почему? Вслух он сказал:

– Ты уже знаешь о моих проблемах со здоровьем. Они носят наследственный характер.

Кирстен взяла его за руку.

– А у меня есть зубы мудрости.
– Когда Эрик удивленно взглянул на нее, она пояснила: - Дополнительные зубы. Лишние для моей челюсти. Если бы я не обратилась к хирургу, они могли бы прорасти горизонтально или выдавить другие зубы. У многих людей наличие лишних зубов вызывает и головные боли, и боль в челюсти.
– Проблема легко решилась, и, по сути, дополнительные зубы можно было сохранить для трансплантации, но Кирстен просто хотела обратить на себя внимание. Ведь каждый хоть в чем-то, но несовершенен.

Эрик оценивающе прищурил глаза. Кирстен вообразила, что он взвешивает риски для их гипотетических детей, как это принято в обществе. Но он сказал только примерно следующее:

– Это не так уж и плохо.

– Плохо или хорошо, теперь ты знаешь. И еще у моего дедушки лопнула артерия в мозгу. Он любил путешествовать в одиночестве. А помощь не успела прийти вовремя. Ему был только семьдесят один год. Мне кажется, я должна сказать тебе об этом.

Эрик сжал ее руки.

– Ты прекрасна, удивительна и ослепительна. Какое вообще значение могут иметь какие-то зубы? Кирстен, ты можешь рассматривать меня как подходящую пару?