– Боюсь, это лишнее, - покачал головой Ришье.
– Все закончится здесь.

– Вы не посмеете, - прошептал дин Брэккет, раздавленный и деморализованный происходящим.

– Лорд Малиган, самосуд не допустим, - решительно сказал пэр.
– Я не могу позволить вам убить этого человека. Хочу напомнить, что Патриарх вашего клана осуждает открытое неповиновение закону! Будет суд!

– Суд уже идет, - жестко сказал Малиган.
– Вина подсудимого доказана. Он уже и отпираться прекратил.

– Не вам выносить приговор!

Лорду Нешеру пришлось собрать все свое самообладание, чтобы бросить вызов Выродку. Сейчас ему было глубоко плевать на дин Брэккета, но в глазах присутствующих пэр, будучи членом Палаты, воплощал высшую власть Ура, а значит обязан был играть свою роль, дабы не уронить лица и не потерять репутацию. Он не имел права отдать благородного нобиля на суд Древней крови.

– Мне?
– Ришье неожиданно засмеялся.
– За меня не беспокойтесь. Я вообще не сторона по делу. Считайте меня кем-то вроде судебного маршала. Я только исполняю то, что уже предначертано другими, а заодно выплачиваю старые долги. Хотя, признаюсь, сие поручение доставляет мне определенное удовольствие.

– Я... не понимаю.

Ришье стянул с левой руки перчатку и пошевелил пальцами. То были белые толстые и жуткие пальцы, без ногтей, без складок кожи на фалангах и без папиллярных линий. Подобные детали при желании можно было наметить на белой глине резцом, но тот, кто создал искусственную конечность, не заморачивался мелочами. Его интересовала только работоспособность модели.

Ближе к локтю, де плоть сходилась с глиной, руку Выродка охватывал широкий серебряный браслет, испещренный причудливой рунной вязью.

– Рука-голем, - пояснил Малиган.
– Двигается, как живая, но таковой не является. Работа моего гениального брата Гэвина. В сегодняшнем представлении ей досталась одна из главных ролей. Видите ли, чтобы все получилось, как задумано, очень важно, чтобы карту нашему герцогу сегодняшним вечером сдала именно мертвая рука.

– Я не понимаю!
– с вызовом повторил лорд Нешер, удивляясь собственному мужеству.
– Не понимаю вас и ваших мотивов. Но в любом случае вы не посмеете хладнокровно убить нобиля Блистательного и Проклятого в присутствии стольких свидетелей!

– Мы с вами тут не причем, милорд. Это затянувшееся семейное дело, которое сегодня, наконец, закончится. А рука... считайте, что я ее одолжил по случаю.

Выродок сильно наклонился вперед, заглядывая в лицо дин Брэккету, оцепеневшему от страха.

– Боюсь, вы снова кое-что взяли у мертвеца, Хампфри, - с жестокой усмешкой сказал Ришье.
– Я бы даже сказал - много чего. И все по доброй воле.

Он отвел глаза, указывая взглядом на кучку золотых монет, лежавших на столе перед герцогом. Подчиняясь чужой воле, Хампфри дин Брэккет тоже уставился на выигрыш перед собой, а затем резко отпрянул от них, словно монеты вдруг превратилось в кишащий клубок ядовитых гадов.

Герцог хотел вскочить на ноги, но нахлынувший ужас пригвоздил его к месту. На коже нобиля выступила холодная испарина, губы затряслись, а голос сделался предательски ломким.

– Этого не может быть...
– забормотал он, нервно хрустя костяшками пальцев.
– Этого не может быть... этого не может...

– Брат.

Бестелесный голос прошелестел над игровым столом, заставляя людей оцепенеть или сжаться в своих креслах. Даже лорд Нешер утратив свое железное самообладание, сморщился и побледнел.

Лицо графа ад`Конн, едва ли когда-то существовавшего в природе, перестало быть серым и незапоминающимся.

Его и не было вовсе.

Темная магия, весь вечер отводившая глаза завсегдатаям "Красной лисицы", истаяла, явив игрокам отслаивающиеся лоскуты коричневой полусгнившей плоти и белые кости черепа. Клочья ссохшейся кожи еще держались на голове, крепко пристав к костям, с них свисали жидкие космы. Несколько зубов выпали из своих гнезд, сделав мертвую улыбку-оскал еще более жуткой.

– Сэр Хвос-с-стик...

Барон ад`Аллет часто-часто заморгал, словно надеясь прогнать адское наваждение быстрыми взмахами ресниц. Лорд Нешер открыл рот, чтобы произнести молитву, но наткнулся на мрачный взгляд Малигана и не посмел издать ни слова.

– Очень трудно вернуть из Преисподней того, кто уже сторговал свою душу, чтобы отомстить ненавистному братцу.

Ришье по-прежнему держал в руках колоду, но больше не тасовал ее, а медленно сдавал по кругу картинками вверх.

– Но, как я уже говорил, Ублюдок может быть просто чертовски убедителен.