Смущало время и место встречи. С полуночи до часу — период суток, который Бог отдал во власть Дьявола. А на Староильменской пустоши когда-то находилось языческое капище, славившееся обилием приносимых Перуну человеческих жертв. Очень нехорошее место, но — печать, крестик…

— Папа, папа!

Вечеслав поднял голову. Проезжавшие мимо окна на пони шестилетняя Лизонька и пятилетняя Даша махали отцу ручками. Улыбнувшись им, Вечеслав вернулся к столу, еще раз перечитал письмо. Придется ехать. Мария гостит у польского короля, когда будет, неизвестно. К частым отлучкам жены, вынужденной для получения денег исполнять придворные обязанности, Вечеслав привык, как и к тому, что она не рассказывала о поездках: только целовала при возвращении и объяснялась в любви — и не было в ее словах фальши..

О перемене в судьбе Вечеслав не жалел. Митрополит предлагал высокий пост в церковной иерархии, но Вечеслав отказался: ему понравилось заниматься хозяйственными делами, охотиться, читать по вечерам старинные рукописи, воспитывать детей, которым Вечеслав не мог нарадоваться: такие умненькие и затейливые оказались его дочки!

Староильменская пустошь находилась в трех верстах от графского имения.

Привязав к ветке дуба тревожно всхрапнувшего коня, Вечеслав зажег факел и, тщательно освещая тропинку — здесь водились змеи — направился к черневшим руинам капища.

Где-то рядом глухим басом ухнул филин, бесшумной тенью мелькнула сова.

Ночной лес жил привычной жизнью. Вспомнилась ночь, когда Вечеслав вместе с Серафимом пробирались в Митрополянский скит: царствие тебе небесное, покойный друг!

Вот и пустошь. Свернув с тропинки, Вечеслав, осторожно переступая через каменные глыбы, вошел в полуразрушенный, с обгоревшей крышей зал, в котором когда-то пытали и казнили пленников во славу своих богов древние язычники.

— Странное место для встречи назначил отец Леонид! — в который раз подивился Вечеслав, направляясь к алтарю, — и вдруг почувствовал, как проваливается под ногами земля и он падает вниз.

Сработала выучка: подогнув ноги, Вечеслав оттолкнулся подошвами сапог от неровной каменной стенки, мелькающей при свете зажатого в руке факела, и, отлетев к противоположной стороне колодца, вжался в нее расслабленным телом, одновременно вцепившись свободной рукой в каменный выступ. Найдя для опоры носками сапог расщелины в кладке, Вечеслав повернул голову, рассматривая поймавшую его ловушку.

Раннее, пока не исчезла вода, это был колодец: большой, метра три в диаметре и не менее десяти метров в глубину. Внизу, метрах в четырех от повисшего на стене Вечеслава, виднелось наполненное сгнившими останками дно, посередине которого торчал громадный дубовый кол — на него неминуемо наткнулся бы Вечеслав, если б не прервал падение, — и метались вспугнутые светом три болотных гадюки.

— Колодец остался с языческих времен, — решил Вечеслав, — Кол и гадюк приготовили для меня: к счастью, напрасно.

В первую очередь следовало позаботиться о змеях. Вечеслав уронил факел и, когда тот достиг дна, ударом энергии взорвал факельный огонь, полыхнувший так, что от гадюк остался пепел. Жар был настолько силен, что начал тлеть кол: его мерцания оказалось достаточным, чтобы, используя неровности стенки, спуститься вниз.

Отряхнув одежду, Вечеслав присел на корточки и закрыл глаза. Несколько часов уйдет на восстановление энергии, потом нужно подумать, как подняться наверх. Особой тревоги Вечеслав не испытывал: если не выберется сам, утром начнут искать; привязанный к дереву конь и отверстие колодца покажут, где он находится. Но… кто сумел так ловко поставить ловушку? Причем с осведомленностью о тайнописи «серых ангелов» и отце Леониде.

Наверху послышался шорох. Вечеслав открыл рот, собираясь закричать, и застыл: прийти сюда ночью мог только тот, кто приготовил западню, и нельзя показывать, что затея не удалась.

Бросившись ничком возле кола, Вечеслав положил руку так, чтобы сквозь пальцы видеть верх колодца, и замер, сведя до минимума эманацию сознания.

Прошло минут десять; удовлетворенный тишиной, неизвестный зажег факел и, заглянув в колодец, осветил дно. Вечеслав затаил дыхание и закрыл глаза, успев увидеть лицо в маске. Потекли минуты, показавшиеся Вечеславу вечностью; что — то больно ударило Вечеслава в грудь и скатилось по телу.

— Камень! — догадался Вечеслав. — Проверяет, жив ли!

Свет факела исчез, послышался шум: неизвестный закрывал колодец жердями и ветками.

— Коня тоже уведет, — понял Вечеслав. — Значит, на слуг надежды нет.

Наверху все стихло: неизвестный ушел.

— Лягу спать — решил Вечеслав. — Как говорил Серафим: ночи — покой, дню — хлопоты.

Став на колени, Вечеслав прочитал ежевечернюю молитву: «В руки твои, Господи Иисуси Христе, Боже наш, отдаю дух мой. Ты же меня благослови, Ты меня помилуй. И жизнь вечную даруй мне. Аминь», лег на пол и, завернувшись в плащ, погрузился в сон.

Несмотря на неудобное ложе, Вечеслав, проснувшись, почувствовал себя отдохнувшим. В колодце было темно, хотя день, скорее всего, давно наступил.

Прежде всего следовало убрать наваленные на колодец жерди, и Вечеслав, подняв руку, ударил по ним своей энергией. Результат оказался ошеломляющий: взлетев, свернутая в шар энергия врезалась в расположенное неподалеку от горловины колодца магическое зеркальное поле, срикошетившее шар с такой силой, что, если бы Вечеслав не успел поставить защитный блок, его могло расплющить.