– Горе ты луковое, Ксюша, - прощебетала женщина, накладывая мне в тарелку несколько небольших блинчиков и поливая их сверху мёдом. – Повар из тебя действительно никудышный. Ох, наплачется с тобой муж. – Не знаю, ну не повернётся у меня язык назвать её «женщиной». Лариса являлась высокой стройной брюнеткой с огромными карими глазами. Ей всего-то двадцать семь лет, и она ещё не замужем. Странно, конечно, но это уже её право.

– Ты что, татуировку сделала? – полностью игнорируя её замечание, я бросила беглый взгляд на удлинённые хлопковые шорты цвета хаки, из-под которых выглядывало несколько чёрных завитков.

– Нет, - улыбнулась Лара и завернула штанину, обнажая небольшой участок ноги на пару ладоней выше колена, где была нарисована сова и какие-то необычные узоры. – Это хна. Решила посмотреть, как это будет выглядеть. Может быть, в дальнейшем сделаю настоящую.

– Круто! – завопила я, облизывая сладкие от мёда пальцы. – Я тоже хочу татуировку, но мать меня повесит или из дома выгонит, если я её сделаю. – Мы вместе рассмеялись. – Кстати, а ты почему так рано приехала? – И помешала одному очень важному событию, за которое мне теперь до ужаса стыдно. Не удивлюсь, если я сейчас покраснела.

– Я чему-то помешала? – тётя поиграла бровями и села напротив меня. Ну, не надо тут показывать свои экстрасенсорные способности, которых не существует. – А так, если серьёзно, я ехала из командировки, и мне позвонила твоя мама. Сказала, если я свободна, то мне желательно приехать на дачу и последить за тобой, так как она не вернётся ещё около недели, если не больше. Также велела привезти тебе продукты и как следует накормить. И, если к концу лета у неё не получится сюда вернуться, забрать тебя домой в эту пятницу. Но она должна позвонить мне, – она задумалась на мгновение, а мне такой расклад совершенно не понравился.

Во-первых, Лариса действительно что-то подозревала. Не могла же она не увидеть мотоцикл Матвея, припаркованный около ворот утром. Это надо быть слепым, чтобы не обратить внимания на огромную железную колымагу. Здесь я особо не беспокоилась, потому что она не станет что-либо рассказывать матери, и за это я её просто обожала.

Во-вторых, если я уеду в пятницу, а это уже через пять дней, я не смогу нормально пообщаться с Золотарёвым и, возможно, мы снова не увидимся. А если и увидимся, то только следующим летом, так как он живёт в другом городе. И то не факт. Плюс мне придётся оставшиеся две недели до школы тухнуть в городе, чего мне совершенно не хотелось.

В-третьих, твою налево, я влюбилась в него, влюбилась в своего лучшего друга детства! И поняла я это только сейчас, когда меня подставили перед фактом. Ну за что мне такое наказание? Чем я не угодила Высшему? Сейчас мне отчаянно хотелось задушиться.

– Бабушке совсем плохо, да? – я решила уточнить, почему всё так получилось. – Мама мне не звонила уже пару дней.

– Да, Ксюш, её в больницу положили, - едва слышно прошептала тётя, и вмиг её хорошее настроение кануло в небытие. – Поэтому я и приехала сюда, а Марина осталась с ней. Но мне всё равно придётся ехать в город на днях, и если твоя мать скажет, что мне надо тебя забрать, это может случиться раньше, чем в пятницу.

***

К Матвею я шла более чем расстроенная.

Возможно, несколько дней назад я бы с радостью уехала обратно в город, но не теперь, когда я снова встретилась с Золотарёвым и начала питать к нему далеко не дружеские чувства. Никогда бы не подумала, что такое может случиться. Но, как говорится, не зарекайся. Вот так и получилось.

Его дом находился в пяти минутах ходьбы от моего, поэтому я дошла до него достаточно быстро. Я даже не стала переодеваться, так и оставшись в прежней одежде.

На улице было самое пекло, двенадцать часов дня. Несмотря на то, что уже стояла половина августа, солнце жарило, как в июле, отчего мне отчаянно хотелось искупаться. Надо будет вытащить этого сумасброда на озеро. Точно.

Кстати, о сумасбродах.

Калитка была распахнута, но я никого не наблюдала. Странно это было: Матвей должен был быть дома, а его немного чокнутая, не в обиду сказано, бабуля и подавно.

Я, покрутив в руках кончик своей косички, ступила во двор и направилась в дом. Так как дверь была открыта для проветривания помещения, я без проблем могла туда зайти.

– Матвей! – громко прокричала я, но ответа не последовало. Ладно. – Ты оглох? – Снова молчат.

Я раздражённо потёрла переносицу и вышла на крыльцо, думая, куда он мог подеваться в такое время. Гуляет он обычно, судя по рассказам, только вечером, а днём отсыпается. За такой режим дня я его пару раз укорила, но он лишь посмеялся и щёлкнул меня по носу, словно маленького ребёнка. Но я не обижалась.

В этот момент я услышала звук работающего насоса, и до меня дошло, где Золотарёв мог быть – задний двор. Улыбнувшись, как можно шире, причём самопроизвольно, я направилась именно туда и не ошиблась: парень стоял ко мне спиной в одних шортах до колен с гавайскими узорами, по пояс обнажённый. Его загорела кожа невероятно мерцала на солнце, а выгоревшие за лето волосы были творчески взлохмачены. Он поливал какие-то грядки с цветами. Приятная, однако, картина. Я даже засмотрелась, но потом, выйдя из этого наваждения, решила его окликнуть: