Следуя вдоль очереди, я дошел до подъезда гостиницы. Здесь для поддержания порядка стоял наряд милиции. Часть улицы была перегорожена рогатками, и виднелись знаки, запрещающие проезд транспорта. Через короткие промежутки времени с одиннадцатого этажа из окна ученого выпрыгивала очередная доброволица, гулко ударялась о землю и затем в изодранной одежде и с поломанными каблуками, но с бодрым и радостным выражением лица отходила в сторону. Некоторые же сразу бежали снова занимать очередь. На месте многочисленных приземлений тротуар и мостовая были так покарябаны, будто там прошла колонна тяжелых танков.

С трудом добравшись до комнаты № 1155, я поздравил ученого с успехом, но при этом был поражен его хмурым и усталым видом.

— С той ночи, как наша дежурная по этажу сделала свой прыжок и рассказала о нем знакомым дамам, а те, в свою очередь, своим знакомым, отбою нет от желающих прыгать, — без радости в голосе поведал мне Анатолий Анатольевич. — Правда, универсальность ЭМРО теперь твердо установлена, поскольку не было ни одного несчастного случая, но сам я настолько устал от этой суеты, что снова чувствую себя шестидесятилетним. Мне даже некогда самому сделать прыжок!

Я рассказал ученому о резкой положительной перемене в своей судьбе, и в ответ он дружески пожал мне руку и пожелал мне счастья в семейной жизни. Затем я поспешно вышел из комнаты, ибо ожидающие очереди на выпрыг начали колотить в дверь.

Увы, ЭМРО до сих пор не введен в массовое производство, ибо ученый не смог довести до конца работы вследствие своей преждевременной кончины. Как я потом узнал, он еще две недели подряд непрерывно принимал доброволиц-прыгальщиц, не дававших ему покоя ни днем ни ночью. Однажды, желая повысить свой жизненный тонус, он выпрыгнул из окна, но, задерганный событиями, забыл перед этим принять свой эликсир.

Мы благополучно прибыли в Ленинград, после чего Люба настояла на немедленной продаже мотоцикла, дабы на вырученные деньги купить телевизор. Я приналег на учебники и в скором времени сдал экстерном за весь курс техникума. Получив диплом, я позвонил своему талантливому брату, который поздравил меня с успехом и пригласил к себе в гости вместе с молодой женой. Меня Виктор сперва не узнал в лицо. Но когда я поведал ему об ЭМРО, он сказал, что он лично не пошел бы на такой эксперимент, ибо побочное действие эликсира снизило бы уровень его маститости и могло бы даже вызвать неудовольствие начальства. О Любе же он отозвался весьма положительно и одобрил мой выбор. Любе тоже очень понравился мой брат и интеллигентная атмосфера, царящая в его отдельной квартире.

Вскоре мы с Любой навсегда переехали в Рожденьевск-Прощалинск, где родители мои выделили нам две комнаты. В комнате моего детства я с величайшей осторожностью снял со стен слои обоев, наросшие за долгие годы на 848 изображениях «Люби меня!», и реставрированные стены предстали в своем историческом виде. Но теперь кроме 848 портретов в этой комнате живет и та, о встрече с которой я мечтал, глядя в детстве на эти самые портреты!

Официальную свадьбу мы справили именно в этой комнате. Кроме родителей на семейном празднике присутствовало много соседей с нашей улицы, и все они остались довольны и угощением, и внешним видом невесты. В довершение торжества пришла поздравительная телеграмма от брата, которую я зачитал гостям и родителям. Она гласила:

Теперь эта телеграмма в красивой позолоченной рамке висит на стене рядом с моим портретом; об этом позаботилась Люба.

После зачтения телеграммы поднялся мой отец и со слезами радости на глазах произнес тост в честь новобрачных. Он горячо поздравил меня с тем, что теперь я избавился от своих «не» и стал достойным членом семьи, чем глубоко обрадовал родителей.

Но этим не кончились события того знаменательного дня! Когда после танцев под радиолу гости разошлись по домам, вдруг засветился экран нового телевизора, который еще не был даже подключен к антенне. На экране показалось лицо Васи-с-Марса. С огорчением я увидел, что мой друг сильно постарел за эти годы.

— Здорово, старый фрайер! — сказал Вася. — Ну, как дела на свадебной хавире?

— Все в порядке, носки и пятки, — бодро ответил я. — Мечты мои сбылись!

— Вижу, вижу, — сказал мой инопланетный друг. — Поздравляю и желаю дальнейших свершений.

— Спасибо, Вася! — с волнением проговорил я.

— Не за что, друг мой, не за что.

— Вася, а когда ты снова покажешься? — спросил я.

— Теперь уже никогда, — ответил он и, помахав на прощание рукой, тихо скрылся с экрана.

Жизнь моя в Рожденьевске-Прощалинске течет хорошо. Я теперь занимаю довольно ответственное место, и все мной вполне довольны. Мой отец больше не рассказывает своих охотничьих историй: когда я подробно изложил ему свою жизнь, то ее действительные события произвели на него такое впечатление, что он перестал лгать.