– Я знаю, – заговорщицки выдохнул Кротов, и Лялина прыснула и посмотрела на него веселыми и темными глазами, и в этот миг он кое-что понял про нее и Лузгина.

Заиграла музыка, потом прервалась не по ритму, и тот же голос произнес через динамик:

– Внимание, вам микрофон!

– Добрый вечер, – сказала Лялина, глядя перед собой. – Этот выпуск городских теленовостей будет не совсем обычным. Вернее, совсем необычным. Мы сняли с программы все подготовленные ранее материалы и репортажи, вы увидите их позже, в двадцать часов тридцать минут. А сейчас у нас в студии первый заместитель главы администрации города Сергей Витальевич Кротов. Добрый вечер, Сергей Витальевич.

– Добрый вечер, – сказал Кротов и прокашлялся.

– Скажите, пожалуйста, чем вызвано ваше экстренное появление здесь, в нашей студии?

– Да вот, решил заглянуть на огонек.

– Ну что ж, мы всегда рады гостям, – в глазах ведущей промелькнула легкая растерянность. – Однако, насколько я знаю, есть, так сказать, серьезный информационный повод...

– Ну, если знаете, так и скажите.

– Я полагала, что вы сами...

– Могу и сам, конечно. Передачу ведете вы, я в вашем полном распоряжении... Как прикажете! И вы не волнуйтесь, пожалуйста, Анна, все будет нормально.

– Я не волнуюсь, – с обозначившимся нажимом в голосе произнесла ведущая. – По-моему, волноваться следует именно вам, Сергей Витальевич. Дело в том, уважаемые телезрители, что сегодня, за полчаса до выхода в эфир нашей передачи, бюджетная комиссия городской Думы признала неудовлетворительной работу городской администрации по исполнению бюджета. Можно ли сказать, что таким образом депутаты выразили вам недоверие?

– Лично мне?

– И вам, и мэру, и всей администрации в целом.

– Можно, можно сказать и так.

– И вы с этой оценкой не согласны? Потому и пришли сюда?

– Я согласен с этой оценкой. Но пришел я сюда...

– Вы согласны? – почти ахнула Лялина. – Вы согласны с тем, что вашей работе поставили двойку? Так вы сюда покаяться пришли? В таком случае должна сказать вам, Сергей Витальевич, что вы будете первым чиновником на моей памяти, явившимся на телевидение с повинной. Вы мужественный человек, Сергей Витальевич. Заявление об уходе уже написано? Вы можете нам показать его? Оно у вас в кармане?

«А ведь баба ничего, – подумал Кротов. – Хватка железная. Бедный Вовян...».

– Я попрошу и вас, и телезрителей очень внимательно отнестись к тому, что я сейчас скажу.

– Даже не дышу! – сказала Лялина.

Кротов наклонился вперед и положил локти на стол. Глаза у Лялиной расширились в азартном ожидании.

– Я согласен с тем, что исполнение бюджета было оценено на двойку. Как его доходная, так и расходная часть. Но все дело в том, что иного и быть не могло. И знаете почему?

– Почему, Сергей Витальевич?

Потому что бюджет был составлен неправильно. Я бы сказал: бездарно. А быть может, и преступно.

– И вы можете это доказать?

– Могу. У меня два высших образования, я – банкир по профессии и по складу характера, деньги считать я умею.

– Так сделайте милость: докажите!

– Каким временем мы располагаем?

– Осталось... двадцать шесть минут.

– Я постараюсь, – сказал Кротов.

Минут пятнадцать он говорил почти без остановок, лишь подгоняемый короткими репликами ведущей. Потом Лялина приподняла ладонь.

– Принцип понятен, Сергей Витальевич...

– Здесь курить нельзя?

– Курить? Здесь еще не курили, не знаю... А где же факты? Где примеры, господин Кротов?

– Примеры? Да сколько угодно. Вы знаете эту... контору, этот заводик по производству шипучих напитков? Так называемое государственное предприятие. Убыточное до безобразия! Вы знаете, что ежегодные дотации на содержание этой халявы – для некоторых жен, детей и прочих высокопоставленных родственников – вдвое превышают размеры средств, выделяемых тем же бюджетом на поддержку многодетных семей? Кто утвердил это безобразие? Господа депутаты, они голосовали за бюджет. Почему продукты для школьных столовых закупаются черт знает у кого по ценам выше рыночных? Почему денег на коммунальную сферу тратится все больше и больше, а в подъездах грязно, и краны вечно текут? Вот мы пустили городской автобус, гордимся, что ездим бесплатно. Но почему никто из журналистов ни разу не поинтересовался, во что эта бесплатность обходится городской казне? Или сколько миллиардов потерял городской бюджет за счет налоговых освобождений, которые та же самая гордума раздает налево и направо? А почему вся городская торговля вдруг оказалась бесприбыльной? Люди что, водку не пьют и хлеб не едят? Или коммерсанты занялись благотворительностью и стали торговать себе в убыток? Да кто же в это поверит! Тогда где прибыль, где налоги, где поступления в бюджет? Почему здание музыкальной школы обошлось городу в шесть миллионов долларов, когда любой строитель скажет вам, что больше трех оно не стоит? И почему эту школу строили турки, а наши строители сидели без работы?

– И в самом деле: почему?

– Потому что те самые «лишние» три миллиона в Турции спрятать и отмыть гораздо легче, чем дома.

– Вы в этом уверены?

– Не забывайте, Анечка, вы с банкиром говорите.

– Минуточку! Не хотите ли вы сказать, что сами в прошлом занимались чем-то подобным, а потому так хорошо знакомы с механизмом отмывания грязных денег?

«Ах, стерва! – подумал Кротов с неподдельным восхищением. – Она тебя уделала, Серега!».

Кстати, как вы думаете, почему Виктор Александрович Слесаренко пригласил меня поразгрести весь этот мусор? Потому что я знаю, где прячут, а потому и знаю, где копать. Вы где-нибудь встречали мусорщика с чистыми руками?