Что бы там ни было, но Ариэль никак не могла им помочь, а потому отодвинула в сторону тот самый страх, который мешал, и стала помогать самой себе.

Это было весной две тысячи третьего. В Нэшвилле она пробыла чуть больше года, работая с группами «The Shamen» и «Strobe», потом уехала в Остин в группу, назвавшую себя «The Blessed Hours», и дальше пошла жизнь самостоятельной одинокой женщины.

Утро тянулось к полудню. Перед «Жестянкой» разматывалась длинная серая лента I-10, над раскаленным бетоном дрожал воздух. Они проехали пустыню, где шоссе подходило к стоянкам грузовиков и городишкам, построенным вокруг кладбищ. В дымке у горизонта высились горы, небо было безоблачным и скорее белесым, чем синим, будто и оно выгорело от жары.

После гибели Майка любой заезд «Жестянки» на заправку снова вызывал к жизни все страшные подробности. Берк больше не выходила из машины — ей кто-нибудь приносил бутылки с водой и что еще ей там было нужно. Тот, кто заливал бензин, не мог не оглядываться нервно через плечо, чтобы осмотреть окрестности, не зная при этом, что высматривать. Всем начинало дышаться легче, когда «Жестянка» отъезжала от заправки, потому что «Жестянка» — как бы она ни была изношена и побита тысячами миль — защищала их. Но от чего — никто не знал.

Если не считать двадцатиминутной пробки на I-10, как бывает, когда ломается машина и каждый водитель вместе со своим Иисусом с иконки на торпеде обязательно должен поглазеть на аварию, до Тусона они добрались с большим запасом времени. Кочевник любил Тусон еще с тех пор, как жил здесь. Красивый город, не без выдумки украшенный, яркие мексиканские цвета, миссия Сан-Ксавье дель Бака, сухой мескитовый запах Сонорской пустыни, множество полей для гольфа, потребляющих драгоценную воду, полно стариков, естественно, потому что тут рай для пенсионеров, но и готов с металлистами в Тусоне тоже полно, университет штата Аризона продолжает функционировать. Отличная такая горячая музыкальная сцена, приличное количество разных клубов, демонстрирующих разные стили, несколько очень хороших и дешевых ресторанов и отличные бары вроде «Серли венч паб» и «Снаффиз». В какой-то мере Кочевник ощущал этот город как вторую родину, хотя не давал себе труда снова посетить угрюмую квартиру «особая музыкантская», в которой жил когда-то на Южной Херберт-авеню.

Кочевник на этот раз нашел способ сэкономить в Тусоне немножко денег и напомнил Джорджу адрес и как добраться. Здесь они переночевали у родственника одного из старых товарищей по группе «Uppercut». Сам товарищ умер полгода назад, но родственник оказался отличным парнем и даже разрешил репетировать у себя в гараже. Дом стоял в новостройке к северо-западу от города. Туда добрались без проблем, поздоровались с родственником и его женой, распаковались и даже успели поесть бутерброды и тако, любезно предоставленные им на завтрак. Потом снова собрались и поехали в центр, к темному кирпичному зданию «Фортунатоз» на Северной Четвертой авеню к трем часам для установки и проверки звука.

Аппаратуру выгрузили, проверка шла хорошо, администрация сообщала, что билеты разлетаются только так, и у всех все получалось. Ящики с сувенирами поставили в комнату, где стояли такие же ящики других участвующих в концерте групп — «The Yogi Barons» и «The Bella Kersey Band». «The Five» должна была выступать только около девяти, поэтому ее участники снова сели в «Жестянку» и вернулись в дом родственника прихватить пару часов сна, выпить пива, помедитировать над свечкой, посмотреть по кабельному бои без правил, в общем, приготовиться к концерту — каждый по-своему.

Энергичное выступление «The Yogi Barons» закончилось около девяти. На сцену вышла «The Five», и разогретый зал радостными воплями отвечал на «Что-то из ничего». Группа без перерыва заиграла «Обман» — хард-рок, начатый Ариэль на ее белом «Темпесте». Концерт катил как хорошо смазанный механизм — каждый свободен и ловок, публика орет, когда это нужно, и затихает, когда следует слушать. Берк исполнила свое соло на ударных, не затягивая ни времени, ни буйства, и позволила Терри вступить с партией клавиш, когда надо было. Кочевник порвал струну «ля», исполняя «Твоя душа, не твое тело», но ерунда, сегодня он играл для ангелов. Через сорок минут они исполнили «Когда ударит гроза», встреченную на ура, группа сошла со сцены, переждала гром оваций и вернулась исполнить для финала громоносную «Затемнение в Грэтли», от которой дрожали стены.

За кулисы пришли несколько фанов, нащелкали фотографий, потом был быстрый обмен вопросами и ответами с репортером Брэдом Лоуэллом из «Дейли стар», знакомым по прошлым посещениям города. Он похвалил их новый диск, сказал, что думал, будто они на пути к распаду и он будет первым, кто скажет: «Я же говорил». О смерти Майка он спросил лишь мимоходом, но они ничего не могли сказать такого, чего он еще не знал.

Потом они остались за кулисами посмотреть часть выступления группы Беллы Керси. Им приходилось с ней играть раньше, и Ариэль была от нее в восторге. Белле было за тридцать, длинные волосы преждевременно поседели, а лицо казалось безмятежным, как у Матери-Земли, но она умела давать чертей на концерте, и ее вишневый «Гретч стримлайнер» семьдесят пятого года завывал не хуже миномета. Группа у нее была семейная, и жили они в Тусоне. Муж играл на басе, брат — на ударных. Можно было смотреть разинув рот, как Белла обрабатывает публику, слушать, как плывет страстный голос на волне пылающих аккордов. Она била воздух кулаком, пинала ногой, обутой в красный ковбойский сапог. А потом с бунтующего рока она переключалась на педальную слайд-гитару и, залитая синим светом, исполняла медленную, до боли красивую версию «Если лишусь я благодати Господней» Шейна Макгоуэна.

Пока Белла играла, Гений-Малыш сказал Кочевнику:

— Пойду пригоню трейлер.

Он вышел через заднюю дверь и прошел по переулку, где потом будут грузить аппаратуру.

«Жестянка» стояла на соседней улице. Джордж, несмотря на трагическую утрату, ощущал, что все в порядке. Всякий, кто увидел бы его сейчас, сказал бы, что он идет как человек, которому есть куда идти. Группа сегодня выступала классно, на большом подъеме, сувениры продаются, на сайте видно, что диски расходятся сотнями, а число заходов на YouTube и MySpace зашкаливает. Вполне возможно, это связано с тем вниманием СМИ, которого ни одной группе не хотелось бы, но в любом случае — что есть, то есть. Сейчас надо готовиться к выступлению в «Касбахе» в Сан-Диего, потом в субботу, второго, — Большое Шоу, где пан или пропал, в клубе «Кобра» в Голливуде. На Сансет-Стрип, детка! Чего он не сказал — пока не сказал, но скажет еще, — что там будут двое ребят из фирм звукозаписи: один из «Соник бум» и другой из «Мантикоры». То есть должны быть, будем надеяться.