Не успел я достать бокалы, как он тут как тут.

— Ты умеешь это открывать? — Малыш протянул мне бутылку.

— Сколько тебе лет мальчик? — Решил я пошутить.

— Достаточно, ты наливай. Много разговоров, мало дела.

Какие мы деловые!

Усевшись на диван прямо с ногами по-турецки, я открыл бутылку. Хлынула пена. Мда-а-а… Теплое шампанское — экзотика.

— Черт! А закуска? — Вспомнил он, когда я уже налил.

— В холодильнике есть яблоки.

— Сходи, нарежь.

— Я тебе что, слуга? — То бутылку открой, то яблоки нарежь.

— Пож-ж-жалуста!

Впервые слышу от него такие слова. Наверное, он сегодня что-то съел не то.

Пришлось обчистить и нарезать дольками. Садясь обратно, про себя отметил, что появление блюдца с яблоками уж сильно его обрадовало.

— Так за что выпьем?

— За наш первый клип.

— Давай. Если учесть, как мы его снимали, то мы должны бухать неделю.

— Пф-ф-ф! — Пацан поперхнулся от смеха. Пришлось похлопать по плечу. — Ха-ха! Это точно! Помнишь, как Слава бесился после десятого дубля с поцелуем?

— А то! Из-за его «не годится» пришлось менять весь сценарий клипа. — Сейчас это, может, и смешно, но когда снимали, было не очень весело. Клип был задуман, как воспоминания героя. Отрывками должны были вставляться постельные сцены. То, что изначально должно быть сплошной обнажёнкой, после коррекции Славы превратилось в невинный флирт двух подростков. Даже поцелуй урезали до намека «догадайтесь сами». Теперь хоть есть надежда, что зрители заметят не только голых мальчиков, но и мой голос.

— Но неплохо получилось, правда? — Он протянул мне снова бокал. — Пей! Почему не пьешь?

Странно. Мы сейчас разговариваем как нормальные люди.

— Да, съёмочная команда постаралась. — Подлив в его стакан, налил и себе. — Теперь будут крутить по каналу каждые полчаса.

— Будут, уплачено. А как тебе интервью?

— О-о-о! Это, конечно, было стремно. Представляешь, когда эта Шапокляк стала спрашивать, кто какую позу предпочитает в сексе, я реально растерялся. Разве этот вопрос был запланирован?

— Она совсем отошла от текста, ты что, не заметил?

— Да я сидел, как на иголках. Еще и ты со своими руками. Тебе их, что, девать не было куда?

— А куда мне нужно было их положить? Сюда?

Он протянул руку и положил ее мне на ширинку.

— Ты опять за свое? — Легким движением руки его перекочевала на диван.

— Ты какой-то дикий. Или ты боишься, что у тебя встанет?

Он очень о себе высокого мнения.

— Я боюсь, что кому-то нельзя пить.

Он поставил бокал и стал опять приближаться ко мне.

— Интересно, кому ж-ж-же?

Последние слова прозвучали так громко и протяжно, что я испугался. Я протянул руку, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого словно провалился. Расстояние между нами стало то сокращаться, то увеличиваться.

— Что э-э-это?! — Я не узнал свой голос.

— Это кайф-ф-ф! Тебе понравится.

Его лицо расплылось у меня перед глазами…

«Я бежал, потом падал в пропасть… Карабкался по склону и снова земля уходила из-под ног. Я бежал от кого-то, пытался пробраться через высокую траву. Задыхаюсь. Я запутался в траве, которая не пускает меня. Помогите!»

Я проснулся от чувства, что не могу дышать. Что-то мешало мне двигаться.

Открыв глаза, я подумал, что сплю. На меня смотрела морда розового зайца с пластиковыми голубыми глазами.

Что за фигня!

Голова болела, и я попытался встать. Лучше бы совсем не просыпался. Это была комната Санька, который лежал рядом со мной полностью голый, прикрытый лишь мягкими игрушками. Можно даже не упоминать тот факт, что я был тоже голый.

Твою ж мать! Выпьем, да? Отметим! Он развел меня как лоха.

Только зачем?!

Ответ был очевиден — он спал на моей постели в костюме и носках.

Часть

Я не стал ждать, когда он проснется, тихо вышел и прикрыл дверь. Если бы он сейчас что-то спросил, у меня просто не было бы ответа. Что произошло, я не знаю и знать не хочу. Очевидно лишь одно — он подсыпал какую-то гадость мне в шампанское.

Голова продолжала болеть, как после бодуна. Хотелось лишь одного — упасть и поспать, но не возвращаться же к патлатой заразе. Про встречу со Славой тоже не было и речи. Я снова ощутил себя жалким: без дома и собственного угла, где можно укрыться от любых бед.