— Ты хочешь сказать, что он специально?

— Я уверена, но это сугубо мое мнение.

— И что после?

— Тебе уже интересно? Конечно, подробности, как у них было первый раз, я не знаю. Но эту квартиру, где вы живете, ему купили сразу после попытки суицида.

Так это его квартира…

— Но поверь, это было заметно, когда у них завязались отношения. Малыш повзрослел, стал выглядеть соблазнительнее и вести себя соответственно. Что повлияло и на сексуальную жизнь Славы — партнеров стало меньше, но это между нами. Санечке об их существовании лучше не знать.

— Даже сейчас они есть?

— Посмотри в мои честные глаза. Да. Они есть.

Что же это? Гарем? Зачем ему я? Легкая добыча?

— Сладенький мой, давай покурим. И ты расскажешь мне секрет.

Я бы хотел продолжить разговор, но стало понятно, что ее тема уже не интересует.

— Вынимай свой чудесный табак и спрашивай.

Часть

Ну, привет! Кто тут у нас? Ну, надо же, сегодня меня встречают в дверях квартиры, а не наоборот.

— Ты где был?!

Только не нужно делать такое серьезное лицо. Боюсь-боюсь-боюсь!

— У Верунчика. Я тебе говорил. Или нет?.. — Как ни в чем не бывало, я стал снимать обувь, присев возле двери.

Не хочу испачкать турецкие ковры Малыша.

— До часа ночи?! Тебе телефон зачем вообще?!

Упс! Нужно было хоть под дверью включить.

— Этот или этот? — Вытянув из штанов два телефона, сунул ему в руки. Пусть забирает свои сраные подарки! Пусть подарит своим «Малышам».

Жалко. Телефоны так врезались в стену, что шансов выжить у них просто не осталось.

— Хватит валять передо мной шута! Верунчик еще в девять вечера сказала, что ты уже уехал. Где ты шлялся?

Все больше начинаю любить эту женщину, что попрошу — все сделает.

— Это секрет. Цс-с-с! Этого никто не должен узнать. — Показав пальцем возле губ, сделал лицо посерьезнее.

— Да он обдолбаный, ты что, не видишь? — раздался противный голос Малыша где-то в стороне.

— Заткнись! Малолеткам слова не давали! — Только его нравоучений мне не хватало.

— Ты сам малолетка, бомжара.

— Так! Заткнулись оба. Ты в свою комнату, быстро! — Судя по ворчанию, это было сказано Малышу. — А ты марш в душ!

— Не хочу в душ! Я же бомж. Я жрать хочу. — Полностью игнорируя большого продюсера, отправился на кухню.

Итак! Что у нас есть… Мука… Блинчики. Еда голодных и обездоленных. А вот и клубничное варенье. Нямняшечка.

— Ты бы видел себя со стороны. У нас осталось месяц до премьеры. Завтра начинаем снимать клип. Коля, ты меня слышишь?! Возьми себя в руки.

— «Возьми себя в руки, возьми меня в руки». Ла-ла-ла. — Пф-ф-ф! Почти песня.

Стоя к нему спиной, пытаюсь взбить что-то наподобие смеси для блинчиков, но его присутствие лишь мешает процессу.

— Давай помогу. — Он прижался сзади, отнимая у меня венчик и миску.

Как для помощи, уж сильно прижимается.

— Не трись об меня.

— Кому ты нужен в таком состоянии. У меня сейчас одно желание, наклонить тебя, снять штаны и выпороть!

Не знаю, чем он собрался меня пороть, но его штуковина уже упиралась в меня.

— Пори своих мальчиков. Ясно?

— Не скажу, что мне не нравится, что ты ревнуешь, но это плохо влияет на работу. Если у тебя завтра будут красные глаза, как снимать?

Когда он так начинает целовать затылок, опускаясь к шее, ноги подгибаются. А сейчас это усилилось в сто крат. Гребанные эрогенные зоны!

— Отвянь! Хватит меня лизать своим языком. Противно.

— Противно?! Противно ему! — если раньше он обнимал, то теперь сжал и, приподняв, понес в сторону ванной.

Сдаваться без боя я не собирался. Руки были скованные, но ноги проделали пару удачных ударов. Хотя это не сильно и помогло. В конце концов, я оказался под ледяным душем. Вячеслав стал поливать меня из шланга, как садюга, при этом шипя сквозь зубы:

— Противно ему! Зараза! Шляться где-то не противно, а я, значит, вызываю отвращение!

Настал черёд мокрым, прилипшим к телу вещам, которые он стаскивал, не смотря на мое сопротивление.

— Ровно стоять! Неблагодарная сволочь!

Дальше была очень болезненная экзекуция мочалкой. Он тёр меня словно Мойдодыр из мультика. И даже мои «Ой» и «Ай» не сдерживали его. И только когда он смыл с меня пену, я вздохнул с облегчением.

— Черт! Перестарался! — Наступил новый этап пытки — он стал покрывать мое тело поцелуями. — Прости! Прости-прости-прости!