Гроф был первым социальным теоретиком из области трансперсональной психологии, предположившим, что голографическая картина мира, введённая в новую физику Дэвидом Бомом [67] , и голографическая структура мозга, описанная в исследованиях Карла Прибрама [68] , могут быть успешно перенесены в сферу изучения психики. Согласно Морену, голографический принцип, подразумевающий признание того, что “частицы заключаются в целом, а целое – в частицах” [69] – важнейшая составляющая комплексного мышления. В то время как обычное, или хилотропное состояние сознания “подразумевает восприятие себя в качестве твёрдого физического тела с очерченными границами и ограниченным диапазоном чувственного восприятия, живущего в трёхмерном пространстве и линейном времени” [70] , холотропное сознание “включает идентификацию с полем сознания без определённых границ, обладающим свободным эмпирическим доступом к различным аспектам реальности без посредства органов чувств”» [71] .

Переживания холотропного свойства систематически свидетельствуют в пользу ряда предположений, диаметрально противоположных характеристикам хилотропной модели: твёрдость и нарушение непрерывности материи являются иллюзиями, порождёнными особым гармоничным сочетанием событий в сознании; время и пространство сугубо произвольны; в одном и том же пространстве одновременно может присутствовать множество объектов; прошлое и будущее могут быть эмпирически перенесены в настоящий момент; можно ощущать своё присутствие одновременно в нескольких местах; форма и пустота взаимозаменяемы; и так далее» [72] .

Очевидно, холотропные переживания представляют серьёзный вызов парадигме упрощения. Они требуют признания не только голографического, но и диалогического принципа подобно тому, как холотропный опыт может переживаться в состоянии «основного динамического натяжения» относительно обычного хилотропного сознания. Считая невротические и психотические явления «результатами нерешенного конфликта между двумя способами восприятия» [73] , Гроф предполагает, что люди, «достигшие сбалансированного сочетания двух взаимодополняемых… состояний сознания», могут стать «более здравомыслящими» [74] .

Если Гроф (а до него – Юнг) стремился расширить и (усложнить) свою модель психики, наполняя ее эмпирическими данными, полученными в ходе своей врачебной практики и исследований, то Кен Уилбер [75] , самый перспективный и выдающийся теоретик трансперсонального движения, является первым ученым, явно и уверенно перешагнувшим дисциплинарные границы науки (гуманитарных наук). В своей первой книге «Спектр сознания» (The Spectrum of Consciousness), изданной в 1977 г., Уилбер заявляет о необъективности и односторонности всех ведущих школ (социальной теории в целом и психологии в частности), каждая из которых рассматривалась как соответствующая определённому «диапазону» спектра состояний сознания. Более того, высокие частоты спектра вовсе выходят за пределы психологии, и чтобы изучить их характеристики, мы должны обратиться к мировым философским и духовным традициям (об этом же по-своёму писали Майерс, Джеймс, Юнг и Гроф)» [76] .

Об этом же горячо спорил Аллама Джа‘фари в своих рассуждениях о сознании и его роли в появлении универсального человечества и мирных обществ:

«В своей книге “Глаза в глаза: поиск новой парадигмы” [77] , изданной в 1983 г., Уилбер призвал к поиску “трансцедентальной парадигмы”, или “всеобщего знания, которое бы включало не только аппаратные средства физических наук, но и программное обеспечение философии и [социальной теории/ психологии] и трансцедентное обеспечение духовно-мистического религиозного учения” [78] . Следуя спектральной модели и, в конечном итоге, заменяя её на более значимую, Уилбер обратился к извечной философской концепции “великой цепи бытия”, основными звеньями которой являются Материя, Жизнь, Разум и Дух, или физиосфера, биосфера, ноосфера и теосфера. Наряду с метафорой “великая цепь”, Уилбер использует основную творчески адаптированную концепцию холархии [79] , заимствованную из теории систем и отдельных течений эволюционной биологии. Эта концепция, опирающаяся на идею сложной подчинённости элементов структуры разных уровней, в определённой степени, идёт вразрез с метафорой великой цепи, предполагающей, скорее, последовательные и внешние связи. Уилбер признаёт, что «мы можем использовать метафоры “уровней”, “ступеней” или “слоёв”… лишь в том случае, когда наше воображение направлено на понимание реальной сложности вещёй» [80] . Именно этого с успехом достигает Уилбер. Например, в своих рассуждениях о недвойственной природе абсолютной истины (Абсолюта) Уилбер признаёт, что “Реальность – это не просто Наивысшая точка omega и не просто Источник alpha, а Данность – постоянная и бесконечная Основа, которая в равной и полной мере присутствует и проявляется в любом существе – высоком или низком, восходящем или нисходящем, излучающим или поглощающим” [81] ,

Однако, несмотря на то, что Уилбер периодически подчёркивает равнозначность космической экономики иерархии и гетерархии (или глубины и интервала), и Восхождения и Нисхождения (или цели и игры), он продолжает настаивать на том, что ноосфера включает биосферу, а не наоборот, и что теосфера включает обе эти сферы, а не наоборот. В этом и некоторых других отношениях парадигме Уилбера не хватает остроты, присутствовавшей в основных компонентах комплексного мышления. Его понимание холархической иитеграции (высшее включает низшее) выражает лишь часть голографического принципа (который подразумевает, что низшее также включает высшее). Подобным образом, Уилбер, кажется, не признаёт, что различные звенья великой цепи связаны не только холархическим, но и диалогическим образом. Как я уже ранее утверждал в отношении Гегеля [82] , холоархическая интеграция в том виде, в каком её отстаивает Уилбер, окрашена интровертным, идеалистическим предубеждением в пользу авто- или эго-логики Духа и в ущерб эко-логике природы. Это предубеждение достигает той степени, в которой «высшее» (разум, или Дух) иногда не только включает, но и активно подавляет «низшее» (тело, природу) [83] . В подобных случаях целое – это ещё не всё, как сказал бы Морен [84] . Непонятен и парадоксальный способ яркой манифестации разума и духа, неуловимо присутствующих в теле и природе… Он вновь идёт вразрез с утверждением Уилбера о том, что…«если дух полностью трансцендентен, то он является полностью имманентным. Я твёрдо убеждён в том, что если когда-либо появится новая всеобъемлющая парадигма, то этот парадокс ляжет в её основу» [85] .

Способность разума разрешать этот парадокс (и его последствия) требует мобилизации, по выражению Уилбера, визионерской логики: [86] , которая, как он считает, «является высшим холоном, который воздействует на свои низшие холоны (и, таким образом, превосходит их) – такие, как сама простая рациональность». Как таковая, визионерская логика может заключать в себе логические противоречия и объединять противоположности; она является диалектической и нелинейной, сплетает воедино понятия, казавшиеся несовместимыми до тех пор, пока они не соотносятся друг с другом на уровне нового высшего холона, отрицаемые из-за своей необъективности, но сохраняющиеся в силу своего положительного влияния» [87] .

Эта цитата не оставляет сомнения в том, что визионерская логика, по замыслу Уилбера, в той или иной степени напоминает гегелевскую диалектику с её процессом отрицания aufheben. Уважая Гегеля за его признание «существования принципа отрицания, который трансформирует все вещи, существа и все поступки в их противоположности» [88] , Морен обвиняет его в том, что тот считает противоречие переходным «моментом» отрицания aufliebung,, моментом, который в конечном итоге сводится к нулю при синтезе третьего явления. [89] Визионерская логика Уилбера подвергается подобной критике, особенно, в той мере, в какой она поддерживает идеалистическую метафизику, ассоциируемую с исходной метафорой Великой цепи бытия [90] . Хотя понятие визионерской логики представляет важный шаг за рамки формально-оперативного мышления, типичного для зрел ого… ментального эго, оно должно, как гегелевская диалектика, «отрицать себя в диалогике…, которая провоцирует взаимодействие посредством, когда-то бывшего комплиментарным, объединения двух логик – автологики и эко-логики» [91] .