– Будь осторожна, юная леди. Не каждый искренне заботится о тебе, ты же знаешь. – Ее предостережение прозвучало громко и ясно. Еще одна роковая ошибка, Эрин - подразумевала она. Погружение с головой в новые отношения, будучи ослепленной идеей любви. Все это я уже слышала. Была ли она права? Определенно, когда я была моложе и более подвержена импульсам, но в двадцать девять я совершила достаточно ошибок и выучила по меньшей мере несколько уроков.

Психологи говорят, что у меня классический случай недостатка родительского внимания, вызванного проблемами с отцом, это явно привело меня к тому, что я прыгала в постель к любому мужчине, который проявлял ко мне хотя бы малейший интерес и давал надежду на погружение в порочный водоворот страсти. А это, впоследствии, через несколько месяцев приводило к разбитому сердцу.

Но в этот раз это была не страсть, и разбитому сердцу здесь было не место. Это была работа.

Принять предложение Хантера не было ошибкой, это было финансовой необходимостью.

– Мне нужна работа, мама. Если я хочу жить в этом городе, мне нужна работа, и у меня больше решимости, чем когда-либо, сделать все самой, – сказала я, защищаясь.

– Что же, я уверена, что хорошо было бы обсудить с кем-то эту новую работу, но, если ты не хотела говорить со мной... – И вот она – обида. Мама чудесным образом умела выбивать дух из любого, вызывая чувство вины и стыда бесконечными тирадами.

– Может быть, но решение нужно было принимать быстро, что я и сделала.

– Ты знаешь, как тебе дается подобное. – Я так и видела ее снисходительный взгляд на расстоянии двадцати минут.

– Знаю, мама, но я думала, ты будешь рада. Я всегда хотела путешествовать, а этот фотограф – настоящий талант, он получал награды и все такое. Я всего лишь человек, который держит его отражатель и приносит кофе, но я надеюсь, что это только начало. И это хорошие деньги.

– Насколько хорошие? – Ее интерес снова вырос. Ох, моя мать всегда ведомая личной выгодой и знаками доллара.

– Очень хорошие, – позволила я себе оговорку. Обычно я избегала разговоров о деньгах с ней. Она умела использовать в собственных интересах даже малейшие оговорки.

– Эрин…

– Слушай, мам, мне нужно бежать, – встряла я, понимая, что машина должна была приехать с минуты на минуту, а я и так уделила ей уже больше внимания, чем могла. – У меня много дел, к тому же мы едем…

– Ладно, ладно. Просто будь осторожна.

– Буду, – ответила я. – Люблю тебя. – Я повесила трубку, чувствуя облегчение, что этот разговор был окончен и я вот-вот должна была снова увидеть Хантера.

* * *

Следующим утром я пережила шестичасовую съемку в центре ЛА, питаясь латте и протеиновыми батончиками. Хантер сам съел два батончика, а после хлебал кофе в любую свободную минутку. Я нависала над ним, наблюдая, как он выбирает композицию и углы через линзу, прежде чем вернуться к модели.

Она была женой главы какой-то компании по производству верхней одежды в северо-западной части страны. Это был ее подарок на день рождения, и я не могла отрицать, что она была молода, красива и пережила достаточное количество операций, чтобы еще не одно десятилетие оставаться подтянутой.

Когда мы закончили, я спрятала камеру в защитную сумку. И именно в этот момент мой желудок решил заурчать.

– Я умираю от голода. Мне нужно поесть, а затем увидеть эти фотографии.

Его смех заполнил комнату, прежде чем он произнес:

– Не думал, что буду работать под аккомпанемент твоего желудка сегодня.

Мои щеки покраснели, когда я надела сумку на плечо и заметила блеск в его глазах.

– Прости. – Я скривилась и пожала плечами.

– Это напомнило мне, какой я дерьмовый босс, что даже не дал тебе перерыв, поэтому ланч за мной. – Он снял сумку с камерой с моего плеча и надел на свое, зацепив при этом ладонью изгиб моей попы.

Тридцать минут спустя мы с Хантером сидели в пижамах в нашем номере люкс в отеле, между нами были разложены ло мьен и яичные роллы, а на кофейном столике стоял раскрытый макбук. Я с восхищением смотрела на монитор, поедая вермишель палочками для еды, пока Хантер, наклонив голову и жуя, листал фотографии, которые сделал ранее.

Я восхищалась им таким. Влажные после душа волосы, мягкие трикотажные шорты, низко свисающие на бедрах, и простая белая футболка, облегающая его широкие плечи. Я поняла, что отвлеклась, и начала ерзать на месте, желая залезть к нему на колени и исследовать прелестный грех, скрытый там. Я не понимала его, но и не хотела. В нем была какая-то особенная магия, и я была рада, что он просто позволял мне ею наслаждаться.

– Слушай, а если сгладить изгиб здесь? – пробормотал он, обводя курсором небольшой участок. Хантер увеличил фото, настроил контраст на более мягкий и откинулся на сидении, оценивая работу с чувством самокритики, которой я ни у кого еще не видела.

– Она идеальна, – предложила я.

– Это не так. – Он замахал головой и нажал несколько кнопок на клавиатуре, прежде чем захлопнуть крышку. Набрав кучу лапши палочками, он запихнул ее в рот, прежде чем я успела понять, что произошло.

– Надеюсь, ты сохранил ее. Я действительно думаю, что фотография идеальна. – Я протянула руку к компьютеру, но он резко схватил меня за запястье, предупреждая. Его темный взгляд пронзал меня, говоря оставаться на месте, мои мышцы напряглись, и все чувства обострились.