Мне это нравилось.

– Не трогай. – Его грубый голос коснулся моих ушей, напоминая об изначальном его предупреждении и посылая сладострастный вихрь в низ моего живота.

– Я вернусь к этому позже. Не трогай мои вещи, Эрин.

Я приподняла бровь, переводя взгляд с его крупных пальцев вокруг моего запястья обратно на темные глаза, оценивающие меня.

– Да... – Я отвернулась, пытаясь сдержать слово, которое крутилось на кончике языка. – Сэр, – произнесла я мягко. Его глаза на секунду заблестели, прежде чем затмиться порочной и прекрасной страстью. Я знала, что назову его так снова. И снова.

Если бы я только знала, что его всепоглощающая любовь разрушит меня.

– Иди сюда. – Прежде чем я поняла, что происходит, Хантер поднялся на ноги, перетягивая меня на гостиный уголок. – Не двигайся. – Он посадил меня на диван и, повернувшись к комоду, принялся возиться с чем-то.

Медленная мелодия наполнила комнату, и мои нервы накалились до предела, когда он вернулся ко мне с загадочной улыбкой на губах. Он запустил руку в мои темные кудри, убирая их с плеча. Его пальцы пробежались по моим рукам, вызвав мурашки по коже, прежде чем я почувствовала его губы, оставляющие восхитительный поцелуй у изгиба шеи. Кровь прилила к моей киске, и слезы собрались в уголках глаз. Это было чувственно – предельно чувственно.

Громкие басы гитары заряжали мою кровь, пока пальцы Хантера танцевали на коже, прокладывая путь от выемки локтя к предплечью и обратно. Исследуя его тело собственными пальцами, я касалась то запястья, то бицепса, прежде чем положить руку на шею, играя с цепочкой, которую он всегда носил. Его мышцы напряглись, прежде чем он запустил руку под край майки, в которой я планировала спать.

Он провел тыльной стороной руки по изгибу моей талии, поднимая ткань вверх по телу. Я резко втянула воздух, когда он стянул майку через мою голову, отчего волосы раскинулись, прикрывая плечи. Прохладный воздух комнаты начал ласкать кружевную ткань бюстгальтера, заставляя соски затвердеть от желания.

– Боже, – пробормотал Хантер, касаясь моей возбужденной плоти, прежде чем погрузиться под резинку моих шорт для сна, заставляя все чувства обостриться. – Такая чертовски красивая, – произнес он, проводя пальцами у резинки и губами возле уха. Он не целовал – то, что он делал, было даже хуже. Он дразнился, как и всегда.

– Скажи, чего ты хочешь, – прорычал он, и я намокла.

– Тебя, – выдохнула я, потерявшись в нем и тяжелой музыке, наполняющей мои чувства. В его запахе, прикосновениях.

– Меня?

– Да. Я хочу тебя внутри себя, – простонала я, мои колени подогнулись.

Руки Хантера сжались на моей талии, пальцы впились так сильно, что я чуть ли не съеживалась от боли.

– Эрин, с первой минуты я... мне следовало сказать тебе... блядь. – Его глаза поднялись, встретившись со мной. Я ждала в предвкушении, пока его взгляд не ожесточился решительностью, и он заговорил. – Хочу снять тебя сегодня.

Мои глаза расширились, прежде чем я утвердительно кивнула. Я не могла говорить, только тяжело дышала, но могла согласиться. Что-то щекотало меня изнутри от осознания, что я скоро почувствую, каково это – оказаться по другую сторону его объектива.

Хантер качал мои бедра взад-вперед, играя с резинкой на шортах большими пальцами, тихонько подпевая музыке мне на ухо, в то время как хлопковая ткань скользила вниз по моим бедрам.

Спустя минуты мое тело ощущалось гладким шелком и топленым маслом, мои бедра продолжали качаться по собственной воле, когда его руки исчезли. Через несколько секунд он уложил меня обратно на черный диван. Сердце болело, а в животе летали бабочки, пока он крутился по полу, присев, рассматривая меня с разных углов через линзу камеры. Он делал фотографии, наклоняя голову в разные стороны, и на его лице появилась та легкая ухмылка, которую я уже успела полюбить, когда он погружался в работу.

– Нужно избавиться от одежды. – Он пронзил меня взглядом, из которого исчезла та нотка озорства, что всегда присутствовала. – Не возражаешь? – С кривой ухмылкой Хантер провел взглядом от моей киски вверх по телу и к глазам. – Только трусики.

Я сделала несколько медленных, мучительных вдохов. Только трусики. Разве можно снять только трусики? Мое тело молило о кислороде и облегчении, которое он принесет и позволит моему мозгу нормально функционировать.

– Хорошо. – Желудок болезненно сжался, не зная, стоит ли побежать в ванну и распрощаться с ланчем или броситься в его сильные, загорелые руки и объездить его, пока мы не кончим, крича и задыхаясь. – Хорошо, – снова произнесла я уже более уверенно и зацепила большими пальцами трусики.

– Позволь, – раздался его глубокий голос в прохладном воздухе между нами, желудок будто сворачивался и снова разворачивался, нервная дрожь скручивала мои внутренности. Во второй раз за день его пальцы залезли мне под трусики, и мои бедра колыхались взад-вперед, ожидая и желая, словно я потаскушка.