Ситуация осложнялась тем, что мы не могли куда-либо надолго отлучиться, поскольку в любой момент нас могли пригласить к первому секретарю. А потому приходилось томиться ожиданием в непосредственной близости от приёмной, сидя при этом в неудобных креслах, установленных вокруг круглого столика в фойе коридора. Я сильно устал: сказывались бессонная ночь, четырёхчасовая поездка на машине через заснеженные горы, пережитое волнение от череды собеседований с важными лицами в их устрашающе действующих парадных кабинетах.

Неожиданно дверь приёмной открылась и оттуда вышли два крепких охранника. Они попросили присутствующих в коридоре отойти в сторону и освободить проход к лифту. Один из охранников вставил ключ в замок персонального лифта, и, открыв его двери, замер истуканом рядом. Второй охранник встал у двери приёмной, откуда вскоре показался сам первый секретарь, одетый в длинное серое пальто.

Это был высокий крепкий мужчина лет шестидесяти, с мужественным лицом, словно отлитым в бронзу. Мне сразу подумалось, что именно с него скульпторы лепили лица героев революции, отлитых в многочисленных памятниках, тысячами установленных по всей территории нашей необъятной страны.

В это время откуда-то из затенённой ниши коридора вынырнул и подбежал к первому секретарю маленький лысый мужчина в мятом костюме.

– Валерий Петрович! Прошу вас, не увольняйте меня! Это недоразумение, я не виноват! Умоляю вас, Валерий Петрович! Я единственный кормилец семьи, у меня трое маленьких детей...

– Как?! Вы ещё здесь?! Вас до сих пор не уволили?!
– удивленно и одновременно грозно воскликнул первый секретарь. Затем он метнул гневный взгляд на проштрафившихся охранников, осмелившихся подпустить к его телу незадачливого сотрудника.

– Валерий Петрович, прошу вас! Войдите в моё положение, очень прошу, - бормотал проситель и... вдруг он опустился на колени перед первым секретарём и низко склонил голову. Стали отчётливо слышны его громкие всхлипывания.

– Это ещё что такое?! Что вы себе позволяете?!
– вскричал первый секретарь и отпрянул в сторону.
– Охрана! Уберите его!

Подоспевшие охранники подхватили рыдающего мужчину под руки и бесцеремонно поволокли его в дальний угол фойе. Первый секретарь равнодушно наблюдал за происходящим. После того, как охранники освободились, он в их сопровождении вошёл в лифт и уехал.

Взял вот так и уехал - к нашему великому изумлению! Это что же такое получается: напрасно мы около одиннадцати часов прождали аудиенции с первым партийным руководителем республики?!

Ладно, нас успокоила секретарь приёмной: она объявила, что сейчас собеседование с кандидатами в судьи проведёт второй секретарь обкома Чистяков. И действительно, уже через полчаса я входил в его кабинет.

Второй секретарь был подчёркнуто вежливым и доброжелательным. Чистяков стал задавать мне вопросы. Их было много: о руководящей роли партии, социалистической законности и правосудии, о народных заседателях как воплощении принципа непосредственного участия народа в отправлении правосудия, о борьбе с тунеядством и алкоголизмом. Особенно много вопросов было о принятых на недавно прошедшей державной партийной конференции резолюциях, в частности, резолюции "О правовой реформе".

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что со мной такого никогда не происходило - чтобы глубокой ночью беседовать со вторым лицом в партийной иерархии республики! От понимания значимости момента плечи непроизвольно расправились, и я ощутил необыкновенный прилив сил от сопричастности к происходящим в державе значимым событиям. Минут через двадцать допроса с пристрастием Чистяков, наконец, перестал задавать вопросы и сказал мне: "Я вижу, молодой человек, вы отлично подготовились. Похвально! Желаю вам успехов! Можете быть свободны".

Когда уже под самое утро мы возвращались домой, и я сладко заснул на заднем сиденье старенького служебного "Москвича", приснился мне необычный сон в виде красочного калейдоскопа из людей, с которыми за последние сутки столкнула меня судьба.

Вот председатель Верховного суда республики вальяжным гусем прохаживается по сцене; заведующий административными органами обкома партии с иезуитской улыбкой толкает с трибуны речь, многозначительно тыкая указательным пальцем ввысь; министр юстиции до неприличия громко сморкается, а второй секретарь обкома в угрюмой сосредоточенности сводит густые брови воедино. Первый секретарь из окна своего кабинета деловито вылетает и в сопровождении охранников, а также невесть откуда взявшихся диких гусей направляется домой на ковровой дорожке, коими устланы бесконечные коридоры огромного, длиной до неба, здания обкома, нависающего над жилыми домами, словно коршун над стаей цыплят.

Надо ли говорить, как удивил сон: никогда раньше мне не доводилось видеть столь красочные сны, да ещё с такими колоритными персонажами в придачу. Чего только стоит один полёт первого секретаря на ковровой дорожке! Согласитесь, редко нас большие руководители балуют полётами на лёгких летательных аппаратах, да ещё в сопровождении птиц.

В целом же сон ничего плохого мне не навеял. Наоборот, был воспринят как добрый знак к будущему своему назначению. Вскоре так оно и случилось: уже через неделю я приступил к работе судьей.