* * *

Городская свалка пролегала за северными окраинами города, подпирала скалистые выступы, что вылезли после давнего землетрясения, уходила вдоль по заросшему полынью оврагу к правому берегу безымянной зловонной речки. Сюда везли обозами всё то, что человечеству стало вдруг не нужным, и выбрасывалось в кучу и разносилось ветрами и животными по округе. Смрад стоял здесь страшенный, выворачивало наизнанку. Они шли по протоптанной телегами дороге, что петляла от одной куче к другой и вела в самую глубину свалки, её эпицентр. Под ногами постоянно что-то хрустело, чавкало, булькало и лопалось. Пригретые солнцем змеи в панике расползались с выброшенных кем-то прохудившихся сапог, суслики же напротив, вылезали из куч и с любопытством обнюхивали чужаков. Дорога, извиваясь и спотыкаясь, вывела к яме. Зловоние тут стояло нестерпимое. Огромные, похожие на чернослив, маслянистые мухи, ленивые, докучливые, норовили залезть в глаза и в рот. Кузнечик подошел к краю ямы, с опаской заглянул внутрь. И тут же отпрянул назад.
– Какая гадость!
– сморщился он.
– Что там?
– Корб поддался любопытству, тоже посмотрел вниз и выругал себя за эту мимолётную слабость. Там, на дне глинистой ямы, лежали полусгнившие туши домашнего скота - коров и лошадей.
– Скотомогильник, - сказала Анита, едва не потеряв сознание от удушающего смрада.
– В прошлом году у Сорна, фермера местного, был падёж скота, так это видимо его скотина захоронена.
– А их разве не должны закапывать?
– осведомился Корб. Весь бледный он едва держался на ногах.
– Их закапывали. Я сам лично помогал ему. Могильник раскопали недавно. Кузнечик вновь подошел к краю ямы.
– Туши объедены. Корб, пересиливая тошноту, приблизился к могильнику.
– Действительно, объедены. Аниморты?
– По всей видимости, они самые. Когда кончились люди, они пришли сюда, хоть чем-то поживиться. По запаху, наверное, учуяли.
– Надо быть осторожным. Возможно они где-то поблизости. Пойдёмте отсюда скорее! Они свернули с тропы, обошли могильник по левому краю. Продрались через колючие кустарники, вышли на небольшую поляну, относительно чистую от мусора и грязи. Серое пятно, показавшееся в зарослях можжевельника, чья-то тень, не больше полуметра, молнией бросилась прочь, услышав приближение людей.
– Что это?
– замерев, спросила Анита.
– Где?
– Корб остановился, прислушался.
– Там, в кустах, что-то было. Зверек какой? Подняв ружьё наизготовку, Корб крадучись пошел вперед. Отгибая ветки можжевельника, стал высматривать неизвестного гостя.
– Вроде ничего...
– фраза оборвалась на полуслове. Что-то тяжелое повалило Корба наземь, он увидел лишь огромную розовую пасть, полную клыков и липкой паутины слюны. Существо хрипло лаяло, ревело, рвало его воротник рубашки, пытаясь дотянуться до лица. В нос ударил запах мокрой псины и тухлятины. Корб схватил двумя руками ружье, преграждая им путь к себе, отвёл на сколько хватило сил зверя от лица. На дрожащей от ярости морде увидел он две красные щели глаз. Взорвалось небо, кровь брызнула на щеки, существо завалилось набок. Корб подскочил на ноги.
– Барсук-аниморт, - сказал Кузнечик, перезаряжая ружье.
– Впервые такое встречаю. Хотя и людей-анимортов не доводилось раньше видеть. Тебе повезло, я быстро среагировал. А так ты был бы уже не жилец. Будешь должен.
– Надо быть предельно внимательными, - произнесла Анита, разглядывая трупик животного.
– Надо быть предельно быстрыми, ребята, - поправил её Кузнечик.
– Так что хватит тут разлеживаться, надо идти, пока еще кто-нибудь из трупной ямы на нас не набросился. Не хочу быть съеденным какой-нибудь коровой. Корб стал с отвращением оттирать лицо от липкой крови. Потом, немного успокоившись, подошел к мертвой твари и рассмотрел её. Она была поймана анимортами. Выеденные части барсука обросли соединительной тканью, из-за чего тот стал похож на грубо вылепленную из чёрной глины, на скорую руку, кривую фигурку-игрушку.
– Хватит глазеть. Надо идти. Они прошли поляну, минули свалку и очутились у оврага, из-за которого на них смотрела водонапорная башня.

Глава 20. Водонапорная башня.

Кладка из красного кирпича была настолько старой, что сыпалась от малейшего ветра.
– Трудно представить, что тут кто-то живёт, - сказал Корб, подходя к башне.
– Гляди вот-вот обрушиться.
– Водонапорную башню построили более ста лет назад, - со знанием дела произнес Кузнечик.
– Уже тогда она качалась на ветру и разваливалась. Проектировщики сказали, что она не простоит и года. Как видишь, они оказались не правы.
– Да тут всё гнилое!
– Ничего! Простоит ещё сто лет!
– Подтверждая правоту своих слов, Кузнечик стукнул по двери - та с грохотом отвалилась, обнажая проржавевшие до дыр петли.
– Не шумите вы!
– фыркнула Анита.
– Заходим внутрь. Внутри было темно и сыро. Где-то слева капала вода. Справа шипела толи змея, толи ещё какая гадость.
– Темно как у негра подмышкой!
– Спички есть у кого?
– спросила Анита.
– Я не курю. Кузнечик, у тебя должны быть. Кузнечик зашелестел карманами, потом долго возился с коробком.
– Ну, чего ты там?!
– Да подожди ты! Жёлтый овал огонька осветил не богатое убранство башни - кирпичные стены обросшие бурой плесенью и мхом, две заржавелые трубы, уходящие под потолок да кусок истлевшей тряпки - чья-то рубаха, видимо тех самых работников, что строили башню. Кузнечик поднял с пола палку - часть рамы от окна, намотал на неё рваную тряпку и поднёс самодельный факел к огню. Тряпка зашипела, нехотя разгорелась, ворчливо источая ядовитый выедающий глаза дым.
– Тут лестница есть, - произнесла Анита.
– Посвети сюда. Свет факела обнажил что-то кривое и витиеватое, покрытое бледными маслянистыми грибами.
– Наверх ведет. Там, кажется, комната есть.
– Аккуратнее. Кузнечик перехватил ружье, стал забираться по лестнице вверх. Следом пошел Корб. За ним Анита. Лестница жалобно скрипела, гнулась, грозя переломиться. Потревоженные внезапными гостями молочно-белые мокрицы бросились врассыпную. Наверху действительно была комната - небольшое помещение, с окном, давно не мытым, от того пыльным и грязным, через которое в комнату просачивался мутный свет. Кузнечик воткнул факел меж досок в стене, взял оружие двумя руками, прошел вглубь комнаты изучить её содержимое. В дальнем темном углу стоял дубовый стол, доведенный до такого безобразного состояния, что больше походил на жуткое ощетинившееся чудовище, нежели на предмет мебели. На нём в свал находились книги, бумаги, опрокинутый стакан с карандашами, пузырёк чернил, колбы с жидкостями, стеклянная загнутая в три узла трубка, повядший цветок в горшке, кусок чего-то блестяще-серого, похожего на железную руду, скальпель, огромный шприц с кривой иглой, песочные часы и ещё уйма разных вещей, название которых Кузнечик не знал. Позади стола находился лежак - тонкий как блин матрас не первой свежести, кинутый на пол, и клетчатый плед, изрядно побитый молью. Вместо подушки - два толстых фолианта без названий. У изголовья лежанки пищала мышь, доедая форзац книги. Кузнечик скривился, отпнул грызуна в сторону. Тот недовольно крякнул, поспешно ретировался в огромную дыру в стене, на прощанье, махнув хвостом.
– Никого нет, - сказал Кузнечик.
– Тут тоже, - сказал Корб, вылезая из шкафа.
– Похоже, слова гробовщика оказались обычным бредом, рожденным больным разумом, - Анита спрятала оружие в кобуру.
– Возвращаемся назад, - устало скомандовал Корб, направляясь обратно к лестнице.
– Постойте, - остановил их Кузнечик.
– Тут кровь чья-то. Свежая. Корб обернулся. Кузнечик присел на корточки, разглядывая капли на полу.
– Как будто капает откуда-то с... Кузнечик задрал голову и... не успел сказать ни слова, так и упал на пол с глупым выражением лица. Тень скользнула вниз - это был человек, Кузнечик лишь увидел в руках его нож. Рывок был молниеносным, змеиным. Боль пронзила живот, еще одна вспышка, и тяжелый удар окутывает липким туманом сознание. Корб лишь успел понять, что кто-то всё это время, что они здесь находились, висел под потолком - как он туда забрался?
– и теперь напал на Кузнечика и, кажется, ранил его. Незнакомец отбросил в сторону обмякшее тело незваного гостя, побежал к Корбу, за спиной которого был спасительный выход на лестницу. Задрожал ветхий пол, грозя обрушиться вниз. Анита выстрелила, но промахнулось - пуля едва не поранила Корба, просвистев над самым ухом.
– Отойди!
– просипел незнакомец, выписывая в воздухе окровавленным ножом причудливые иероглифы. Корб отступил на шаг назад - только лишь для того чтобы успеть снять ружье с плеча. Не успел. Незнакомец прыгнул на Корба, повалил того на пол. В последний миг, успев перехватить руку с ножом, Корб отвел удар в сторону. Лезвие рассекло воздух, звякнуло об пол. Второй удар был кулаком в лицо, и его провел Корб. Незнакомец опешил, но хватки не ослабил. Еще один удар, к сожалению, пришелся мимо. Корб попытался перевернуться, оказаться сверху нападавшего. Мощным толчком колена угодил обидчику в правый бок, от чего тот сразу же согнулся, застонал. Довершила дело Анита, обрушив стул на голову незнакомца. Тот успел сказать лишь "бха-а" и потерял сознание. Переводя дыхание, Корб поднялся.
– Сильно ты его огрела, - сказал он, глядя на незнакомца. Тот распростерся на полу. Грязнота его одежды сливалась с грязнотой пола, от чего лежащий походил на муравейник, образовавшийся неведомо, почему на этом месте. В углу застонал Кузнечик, и они бросились к нему. Первый же быстрый осмотр показал что дела у того не самые лучшие. Нож достиг своей цели - на животе зияли две чёрные раны, из которых сочилась кровь.
– Потерпи немного, мы тебе поможем. Анита аккуратно сняла с Кузнечика рубашку, сделала из рукавов повязку и перетянула ей раны.
– Ему врача срочно надо, - Анита посмотрела на Корба.
– Надо его в лавку тащить, там Роза, она ему поможет. Корб медлил с ответом. Казалось, он будто что-то пытался вспомнить.
– Ну конечно!
– наконец произнес он.
– Что такое?
– Лицо мне его показалось знакомым. Всё никак не мог припомнить, где я его раньше видел. У гробовщика в морге. Он был там, когда мы с Дитрихом наведывались к Антону. Теперь сомнений нет - это и есть Фойхель! Корб оживился, подошел к Фойхелю, но тут же поник.
– Узнать у него сейчас что-либо навряд ли удастся. Ему тоже врач нужен. Голова разбита. Без сознания он. Не скоро очнется, - поник Корб. И тихо добавил: - Если вообще очнется.
– Какие будут предложения? Корб хрустнул костяшками пальцев.
– Возвращаемся в лавку.
– А они?
– Вместе с ними пойдем. Фойхеля связали его же ремнем - так, на всякий случай. Долго думали, как поступить с Кузнечиком - нести двоих Корбу не под силу, взвалить его на Аниту - тоже не вариант. Ситуацию разрешил сам Кузнечик, придя в себя и заявив: -Сам пойду!
– Как?! Ты же ранен!
– Нормально. Жить буду. Ох, чёрт! Больно-то как!
– Кузнечик попытался встать, но тут же лёг обратно.
– Корб, дружище, поищи у этого негодяя чего-нибудь выпить. Вон там, на полках. А ты, Анита, перевяжи меня покрепче. Корб стал разбирать содержимое ящиков, на самом дне одного нашел бутылку с мутной жидкостью. Понюхал её, убедился, что это виски (дешевый виски, никудышный, но и на этом спасибо) и вручил его Кузнечику. Тот отхлебнул, крякнул. Ещё отхлебнул. Усмехнулся и добил бутылку в три глотка.
– Затягивай!
– рявкнул Аните.
– Туже, туже давай! Ах, драть вас в три дыры! Нормально. Немного отдышавшись, Кузнечик медленно встал.
– Ну, как?
– спросил Корб.
– Стоять могу. Значит дойдём. Где моё ружье? Корб подал ружье.
– Пойдёмте. Корб взвалил на себя тело Фойхеля. Они стали спускаться по скрипучей лестнице вниз, туда, где был выход наружу.

21. Взаперти.

Волна хлынула на улицу. Люди кричали, размахивали над головами факелами и палками, в гневе сметали всё на своем пути. Хенна вела их. Дорога - прессованная полоса пыли - читалась как карта. Они - те двое, шли по этой дороге, и их следы не успел слизать ветер. Трусливая заячья поступь. Хенна чувствовала - от этих людей надо избавиться. Как можно скорее. В них скрыта опасность. Она долго думала, всю эту ночь, и мысли её не были полны радости. Они могут переманить её приход на свою сторону. На сторону тьмы. «Ну уж нет! Не дождётесь! Не позволю вам сделать этого. Нарывы надо вскрывать сразу, иначе начнется гангрена. Я убью их, вскрою эту болячку, выдавлю гной и прижгу рану огнем праведным. Очищение! Великое Очищение!». Господь одобрил её решение. Хенна улыбнулась - как же хорошо! В груди клокотало от ощущения радости. Она была в раю, в том царствие небесном о котором узнала из Книги. Сколько раз она себе представляла его. И из мечты в мечту это были разные места - то там появлялись ангелы с цветами, то замок, огромный, белый, а то и вовсе думалось ей что рай - это облако света, парящего под солнцем и с него видно грешную землю, маленькую-маленькую, но такую порочную и отвратительную. Но вот он рай. Лучше любой её мечты. И в раю тоже надо бороться. Бороться за людей, ибо сказано - нет безгрешных. Даже в раю души их искушает дьявол. А люди так слабы! «О, Господь всемогущий! Помоги мне, дай мне сил. Знаю, что останусь не понятой и проклянут меня, но делаю это во имя любви к тебе, и отдаюсь тебе вся. Свершился твой Суд! И отделились зерна от плевел. Осталось совсем чуть-чуть. Помоги мне, дай мне сил. Аминь». Она почувствовала, как чуть ниже живота начинает разгораться всепожирающий сладострастный огонь. «Я люблю тебя», - прошептала Хенна и словно зверь пошла дальше по следу. ...Спустя полчаса они стояли напротив заколоченных дверей лавки антиквариата.

* * *

– Кто это?
– спросила Роза. Дитрих выглянул в окно. Там были люди, всклоченные, тяжело дышащие как быки перед рывком. Чуть впереди женщина. Она закрыла глаза и, кажется, молилась, её губы подрагивали, а пальцы рук были сплетены между собой.
– В первый раз их вижу.
– Чего им надо?
– Может, им нужна помощь?
– Дитрих отошел от окна.
– Я пойду, узнаю.
– Будь восторжен. Дитрих взял ружье, вышел на улицу. Приятная теплота летнего дня овеяла лицо, плечи, руки. Солнце брызнуло в глаза. День как день, ничего необычно, будто и не было ничего страшного. Признаться, сидеть в заколоченной пыльной лавке изрядно надоело. Дитрих подошел к женщине, жмурясь, спросил: -Вам нужна помощь? Женщина не ответила. Продолжала молиться. Дитрих глянул на толпу, но и те смотрели на спину женщины, на Дитриха не обращая никакого внимания.
– Вам нужна помощь?
– повторил Дитрих с нажимом. Женщина открыла глаза, мутным взглядом, словно спросонья посмотрела на Дитриха.
– Помощь нужна вам, - просипела она. Народ за её спиной одобрительно загудел. Дитрих не нашелся что ответить. «Странные какие-то».
– Отдайте нам невесту чёрного дракона, и мы уйдем с миром.
– Кого отдать?
– лоб Дитриха перерезал шрам морщин.
– У нас таких нет.
– Девушка, - терпеливо объяснила женщина, словно маленькому глупому ребенку.
– Лет двадцати пяти, светлые волосы, голубые глаза. Белое платье. «Анита», - промелькнуло в голове Дитриха.
– Зачем она вам?
– спросил он и тут же прикусил язык. Надо было молчать, от греха подальше.
– Не важно. Отдайте её нам, и мы вас не тронем.
– Что за чушь?!
– Дитрих улыбнулся, махнул рукой.
– Мир и в правду сошел с ума! Идите в укрытие пока мертвяки не выползли из нор и не слопали всех!
– Отдайте девушку и мы уйдем! «Может, они тоже аниморты? Говорящие аниморты? Чем черт не шутит! Вроде и на мертвых-то не похожи, а в глазах ничего живого, мрак один». Дитрих прорычал: -Нет у нас таких!
– Врёшь, старик! Грех берешь на себя!
– женщина приблизилась к Дитриху, сверкнула взглядом.
– Ты глуп, как все. Ничего не понимаешь. Она невеста черного дракона. Её нужно сжечь! Во имя Господа, во имя свершившегося Апокалипсиса! Во имя новой жизни! Народ забурлил. Как дикие собаки они скалились, рычали, готовы были броситься на Дитриха, и лишь эта странная женщина каким-то незримым образом останавливала их, не давала команды. В этой женщина была сила.
– Сжечь?! Да вы обезумели!
– Отдай её нам с миром, иначе мы отберем сами!
– Убирайтесь прочь!
– Дитрих направил оружие на женщину, но та даже не отошла. Наоборот, приблизилась к стволу. Это несколько смутило Дитриха.
– Хочешь убить меня?
– она пронзила его своим взглядом. Могильным холодом повеяло от неё.
– Меня убить невозможно. И рассмеялась. Выстрел в воздух заглушил хохот.
– Следующий будет в голову!
– крикнул Дитрих, отступая назад.
– Отдай девушку! Дитрих уже не слушал её, забежал в лавку, запер за собой двери.
– Сумасшедшие!
– выдохнул он на молчаливый вопрос в глазах Розы.
– Требуют, чтобы мы им отдали Аниту!
– Зачем?
– А поди их разбери! Говорят, сжечь хотят. Психи, что с них взять. Роза глянула в замочную скважину.
– Они уходят.
– Неужели?! Дай посмотреть! Дитрих отодвинул Розу в сторону, глянул сам.
– Не все уходят. Та сумасшедшая осталась. Погоди, они и не уходят вовсе. Они с соседних домов доски отрывают... сюда несут... Ох! дверь, скорее! Дитрих рванул к двери, но было поздно. Она была заблокирована - они подперли её снаружи досками.
– Что они хотят сделать?
– испугано спросила Роза.
– Боюсь даже подумать. Тут есть черный выход?
– Здание строили давно, черный выход не предусмотрели. Кузнечик хотел в прошлом году прорубить, так, на всякий случай, вдруг пожар там, или еще чего. Но всё никак руки у него не доходили. «Пожар!» - промелькнуло в голове и словно обожгло душу. Дитрих выругался.
– Немедленно освободите проход!
– пиная двери, прокричал он. Никто не ответил. На улице что-то происходило. Каждый из пришедших с женщиной занимался своим делом: кто отрывал доски от обшивки домов, кто стаскивал их к порогу лавки, кто браковал сырые дрова и откидывал в сторону - все словно готовились совершить долго ожидаемый ритуал. Дитрих выглянул в замочную скважину и похолодел. Обрывки слов встали поперек горла.
– Что? Что там?
– не унималась Роза.
– Они нас сжечь хотят, - упавшим голосом произнес Дитрих.
– Как сжечь?! Как сжечь?! Роза словно потревоженная с насеста курица забегала по комнате, сметая своим объемным платьем на пол сувениры с полок.
– Откройте!
– закричал Дитрих. Выстрелил из дробовика в дверь, но та не поддалась - была сделана надежно, из дубовых досок, на случай покушения воров, оббита заботливыми руками Кузнечика двойным слоем жести. «Спасибо тебе, Кузнечик!» - процедил сквозь зубы Дитрих.
– Отдайте девушку, - совсем рядом произнесла женщина, Дитрих понял - она стояла у самой двери.
– У нас нет её!
– закричала Роза.
– Нет её у нас!
– подтвердил Дитрих.
– Тогда где она? Дитрих успел вовремя зажать рот Розе.
– Её тут нет, - повторил Дитрих.
– Почему никто никогда не хочет добровольно вступить на истинный путь? Что же, придется мне вам помочь. Подайте факел.
– Уберите! Уберите огонь от дома!
– Господь наш, да святиться имя твоё, да пребудет царствие твоё... Хенна взяла пылающий факел в руки и подошла к двери...

Главы 22-25, эпилог

Главы 22-25, эпилог

22. Дым.

Идти было тяжело. Кузнечик шел медленно, часто останавливался передохнуть. Вида он был бледного - потерял много крови. Корб тоже изрядно устал - Фойхель оказался не из легких. С трудом преодолели поляну, вышли к оврагу. Без сил повалились на землю, перевести дух.
– Уже как час идём, - сказала Анита.
– Дотянем!
– подбодрил её Корб, вытирая взмокший лоб. Нестерпимо ныло плечо. Видимо повредил в схватке. Но это мелочи. Главное дотянуть до лавки. Там Фойхелю окажут первую помощь, приведут в чувство. «А когда он очнется, уж я-то выбьют из него всю дурь! Горе-ученый! Этот ящик Пандоры открыл ты, - Корб легонечко толкнул ногой лежащего.
– Тебе его и закрывать! Ничего, если нашел способ оживлять мертвецов, то наверняка знаешь и рецепт как обратно превратить их покойников. На этот раз самых настоящих покойников, которые не грызут людей и не шастают по улицам».
– А ведь за всё наше путешествие к водонапорной башне мы ни разу не встретили ни одного аниморта, - произнес Корб.
– А зверек?
– Барсук не в счет. Анита задумалась, припоминая все недавние события.
– Тебя это расстраивает?
– улыбнулась она.
– Нет, конечно, нет. Просто странно как-то, то от них покоя нет, то вдруг все разом исчезли.
– Дотопаем до вашей лавки - там разберемся, - прервал их размышления Кузнечик. А топать оставалось еще как минимум половину пути. Корб встал, осторожно поднял Фойхеля, закинул себе на плечо.
– Ты поаккуратнее, мозги ему оставшиеся не растряси, - пробурчал Кузнечик со стоном поднимаясь. За время их не долгого отдыха он умудрился вздремнуть - сказывалась слабость. Двинули дальше. Когда вышли к тропинке, сил практически не осталось.
– Всё, не могу!
– выдохнул Кузнечик и рухнул на трухлявый пень.
– Прямо тут сдохну!
– Ничего, дойдём, - попытался успокоить его Корб, сам уже едва не заваливаясь на землю.
– Вон до того куста дойдем, там и отдышимся. Но дойти до назначенной цели им не удалось. Остервенело раскидывая в стороны мусор, издавая какие-то жуткий свистящий визиг, к ним навстречу вышло нечто.
– А это еще что за ерундовина?
– воскликнул Кузнечик. Рука невольная потянулась к оружию. Корб не смог ему ответить, потому что не знал и сам. Глаза отказывались воспринимать реальность, пришлось слушать душу. А там, в душе, лишь отвращение и страх. И явственная грань, за которой наступает безумие. Не способна была сотворить Природа то, что сейчас стояло перед ними, слишком уж омерзительным было это создание, всё его существо вопило об искусственности происхождения, об жутких экспериментах, рожденных чьим-то больным мозгом. Ломаные грани тела, конечности, асимметричные, много суставчатые, как у палочника, на концах которых крюки окостеневших щупалец. Круглая картошкой голова, с тремя ороговевшими отростками на затылке, две бусинки глаз, сверкающие хищным блеском разума, пасть - смердящий черный туннель, усеянный клыками. В какой-то момент Корбу подумалось, что они просто увидели огромный корень дерева, повисший неизвестно почему на ветке, а всё остальное просто дорисовало не вовремя разыгравшееся воображение. Чудовище зарычало, опровергая теорию Корба. Утопая конечностями в мусорной грязи, двинулось им навстречу. На ожившего мертвеца это явно не походило. И только ошметки человеческой одежды, скатанной к щиколоткам лап, подсказали, что всё-таки когда-то это было анимортом.
– Лучше бы я встретил мертвяка!
– сквозь зубы проскрежетал Кузнечик, заряжая двухстволку. Грянул выстрел, и чудовище откинуло в сторону. Однако заминка была не долгой. Монстр тут же встал, еще сильнее разозлился, издал странный звук, что-то среднее между свистом и чавканьем, и продолжил путь к добыче. Движения его были резкими, судорожными, словно ходить он научился совсем недавно. К обстреливанию чужака присоединился Корб. За ним Анита. Пули пробивали дубленую кожу создания, но его это, казалось, ничуть не беспокоило. Лишь держало на расстоянии от людей, не давая подойти ближе. Чудовище скалилось, мотало недовольно головой-картошкой, забрызгивая зловонной слюной округу. Поливая плотным огнем тварь, они медленно оттесняли её к оврагу. Идея возникла сама собой, у всех троих сразу.
– Бейте по ногам!
– закричал Корб, дрожащими руками перезаряжая оружие. Стрельба сместилась ниже. Тварь споткнулась, попятилась. Удивленно глянуло на свои лапы, потом на не съеденную добычу. Неуклюже оступилась и повалилась в обрыв.
– Камень! Надо придавить им этого гада сверху! Иначе может вылезти!
– Корб махнул Аните головой. Та кивнула, навалилась плечом на кусок скалы и они вдвоем скинули его в овраг. Скала кувыркнулась в воздухе, рухнула вниз, размозжив тело чудовища в черную маслянистую кашицу. Запахло нефтью. Корб глянул вниз. Внимательно изучил поверженного врага. Потом, отведя взор в сторону, с удивлением отметил про себя, что они с Анитой сдвинули камень весом не менее полу тонны. Страх дал силы? Или всё благодаря скользкому песчаному обрыву, который раскрошился и изрядно обломался под весом толкаемого булыжника?
– Что это было?
– ошарашено воскликнул Кузнечик, весь бледный от страха.
– Не знаю! Но знаю другое - надо как можно быстрее возвращаться!
– сказала Анита. И возражать ей никто не стал. Обратно почти бежали. Минули свалку, и вышли уже на базарную площадь, когда вдалеке увидели столб черного дыма.

* * * Солнце стояло в зените. И это был знак. Настал час - аниморты чувствовали это, как чувствуют птицы, когда наступает сезон перелета, и время выходить из своих убежищ. Перерождение свершилось. Их тела трансформировались, плоть налилась силой, а внутри разгорелся пожар голода. Пора выйти из спячки и вновь искать пищу. Тугие коконы лопались как перезрелые фрукты, кожа на них трескалась, расползалась, из образовавшихся разломов на землю вытекала густая маслянистая жижа. Первыми на свет появились самые сильные - такова их воля. Бугристые плечи созданий со скрипом разворачивались, затекшие конечности привыкали к новому ощущению - к ходьбе, чтобы урвать самый лучший кусок надо быстро передвигаться. Оглашая окрестности победным рёвом, создания совершили своё перерождение. Они выходили на улицы города. Наступало время охоты.

* * * -Дым.
– Там лавка моя! Скорее! Бежим!
– Подожди! Не так быстро! Но Кузнечик будто и не расслышал, рванул вперед. Сжимаясь от подкатывающей боли, он бежал, оставляя позади Корба и Аниту.
– Я догоню его, - сказала Анита. Корб махнул головой. На пол пути она настигла Кузнечика.
– Кузнечик, погоди! Она хотела добавить что-то еще, но, увидев валявшегося на земле Дитриха, подавилась словами. Рядом с ним, словно тряпичная кукла, вся в пыли, раскинув руки в стороны, лежала Роза.
– Что случилось?
– Анита бросилась к Дитриху. Тот с трудом разлепил черные от запекшейся крови веки, мутным взором оглядел Аниту.
– Бегите!
– прохрипел он из последних сил.
– Бегите! Спасайтесь! Она безумная! Лицо его было всё в саже, а борода в нескольких места подпалена. Анита хотела было спросить про кого он говорит, но крик Кузнечика заглушил её голос.
– Роза! Роза, что с тобой?
– Кузнечик тряс бездыханное тело женщины и плакал.
– Я успел вынести только её... Они подожгли... в одно мгновение... Всё полыхало... Я не успел, - выдохнул Дитрих и зашелся в сухом кашле. Ему не хватало кислорода, он хрипел, хватал ртом воздух.
– Прости...
– выдохнул Дитрих и замолк. Анита глянула в сторону лавки и обомлела. На месте магазинчика теперь возвышались только черные обугленные стены, пощелкивая от тлеющих внутри углей.
– Великолепно! Все в сборе!
– захлопала в ладоши Хенна, выходя из-за угла дома. В руках её словно ручной зверек покоился пистолет.

23. Разговор с Фойхелем.

– Это ты сделала?!
– закричал Кузнечик и бросился к Хенне. Он весь был соткан из черной всепожирающей ярости. Не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, он мчался вперед, чтобы убить, задушить, раздавить, разорвать стерву, сотворившую это.
– Это ты подожгла лавку! Он попытался схватить её за шиворот, но не успел - она ловко отступила в сторону, словно тореадор перед быком, еще сильнее распаляя Кузнечика.
– Ведьма! Я убьют тебя! Он вновь кинулся на неё, но выстрел в живот остановил его. Хенна заправски дунула в дымящееся дуло и вновь уложила пистолет на груди, будто маленькое дитя. Кузнечик глянул на Хенну, потом на круглую дырочку на своем животе, из которой начала брызгать фонтанчиком тёмная кровь. Медленно осел на землю.
– Нет!
– крикнула Анита и подбежала к Кузнечику.
– Ты - пойдешь с нами!
– указывая дулом пистолета на Аниту, скомандовала Хенна.
– Поднимите её! Тут же к Аните подскочили два крепких детины, скрутив ей руки. Она попыталась вырваться, но не смогла - слишком не равны были силы.
– Отпустите меня!
– забилась она, скрипя зубами от бессильной злобы. Её не послушали.
– Что с ними делать?
– спросил один из парней, кивая на лежащих Розу, Дитриха и Кузнечика.
– Оставьте здесь. Слуги Господа съедят их. Слишком много почести закапывать эти греховные тела. Даже прикасаться к ним - грех!
– Хенна плюнула на Кузнечика, поддала ногой в ребро.
– Тащите девку в сарай. Живо! Анита брыкалась и пиналась, но, получив хорошую затрещину, затихла. Хромая и обливаясь потом, на перерез им вышел Корб.
– Что происходит?
– удивленно спросил он, переводя взгляд со связанной Аниты на двух парней и обратно.
– А! Это ты!
– дружелюбно улыбнулась Хенна.
– Мы уже виделись однажды. Вот опять встретились! Судьба значит такая! Схватите его! Мощный удар обрушился на голову Корба. Земля вырвалась из под ног, всё поплыло перед глазами. Корб потерял сознание.