Джесси повернулась к выходу из кабинета:

– Тогда нужно начинать сейчас, сестра. Единство и вера – наша сила.

Волчица протянула лапу сержанту с выставленными пальцами, произнеся древний лозунг Кон-Сай. Лайра переплела пальцы с Джесси:

– Единство и вера – наша сила. Иди же и выясни все.

Кон-Сай вышла из кабинета и пошла в сторону жилого крыла, ища Янку.

Сказать, что Бойдул был в ярости – не сказать ничего. Мало того, что волк и волчица сбежали из города, прихватив с собой Монолит Силы, так еще и они были едва не в лапах Кон-Сай, которая в последний момент испугалась неизвестно чего и все испортила. Если не вернуть Монолит обратно, то многие ритуалы в Цитадели могут встать без притока необходимой силы из артефакта. А это будет чревато экстренной подпиткой из альтернативных источников, чего может не хватить надолго.

Бойдул поднял взгляд наверх. В его кабинете под входом висели портреты всех Иерархов с момента основания Ордена. Самыми первыми висели Ягмур и Ривелино. Их внешний вид разительно отличался – добродушный с виду волк и лис со стальным взглядом, который, казалось, видел все и вселял в душу необъяснимый страх. Многие говорили Бойдулу, что он очень похож на Ривелино, и Иерарх принимал это как лестную оценку, ибо для него авторитет отца Ривелино был несравнимо выше Ягмура, хотя тот и основал Орден.

Иерарху оставалось только надеяться, что на этот раз Кон-Сай исполнит свой долг и сможет привести обратно эту волчью парочку, а вместе с ними и Монолит Силы.

Спустя какое-то время после того, как мы уехали из города, я понял, что пройдет еще немного времени и я взвою. Я никогда раньше не ездил столько в седле, как сейчас, и моя задница начинала сильно затекать от неподвижности. Не желая показывать себя хлюпиком, я стиснул зубы и молча ехал дальше.

Лошади были переведены на шаг, чтобы не загонять их раньше времени. Как и говорил мне Рамзи, конь был умным зверем и держался дороги, поэтому мне не было необходимости следить за тем, куда едет Зогмо’с.

Уехали мы днем, так что за сегодня явно не могли проехать те сорок миль, о которых ранее говорил Рамзи. Я не мог утверждать этого точно, но мне очень хотелось верить, что мы преодолели хотя бы двадцать.

В конце концов, мне стало настолько нестерпимо сидеть, что я взвыл:

– Когда же, мать вашу, у нас будет привал???

На меня смотрели три пары удивленных глаз. Особенно хитро посмотрел Рамзи:

– Что, устал уже? Ты же не идешь, кажись?

Я выругался сквозь зубы:

– А теперь скажи это моей пятой точке, которая уже не может сидеть на этом пыточном кресле.

Хорек вздохнул:

– Арханис, дай мне силы это принять. Привыкай Мирпуд, или езжай один. Ты нас будешь только задерживать, если будешь постоянно просить о привале.

Я со стоном спрыгнул с коня и взял его под уздцы:

– Ну хоть пройдусь, а то совсем тяжко.

Я в редкий раз за свою жизнь так радовался возможности пройтись пешком. Давно мне не было так хорошо. Постепенно ягодицы начали отходить, и мне было не так больно. Впрочем, я решил пока не забираться обратно в седло, предпочтя дальше вести коня.

Пейзаж вокруг сменился по сравнению с тем, какой был в окрестностях Ландара или Кенсана. Если там приходилось идти в окружении леса, то здесь леса становились все реже, пока не исчезли совсем, уступив место холмистым равнинам, которые были покрыты вплоть до горизонта зеленой травой. Над землей медленно и величаво плыли кремовые облака, и тени от них тоже причудливо следовали за облаками.

Однажды мы останавливались ненадолго, чтобы перекусить сухим пайком. По расчетам Рамзи, его должно было хватить на все путешествие до границы, даже если бы мы не смогли пополнять запасы в деревнях по пути следования.

Иногда мы обгоняли медленно едущие караваны торговцев, которые приветствовали нас взмахом лапы, желая доброго пути под защитой Арханиса. На мгновение мне показалось, что одним из караванов правил Джейкоб, но, приглядевшись, я понял, что это был не он.

Вскоре я уже полностью избавился от неприятных ощущений и смог вернуться в седло, чтобы продолжить путь верхом. Но долго проехать не получилось – небо становилось все темнее, пока нас не застала ночь.

Рамзи слез с коня:

– Итак, до деревни мы не дошли, погода хорошая, а значит, будем ночевать в поле. Все выступают за горячую еду?

Естественно, возражений не было, и Рамзи медленно повел своего коня с дороги в сторону одного холма, который находился близко от тракта. Рядом с ним оказалось очень уютное место в виде срытой части холма так, что образовывался прочный земляной козырек. Я высказал было опасение, что навес может обвалиться, но лучник уверил меня, что такого не произойдет, иначе под козырьком не было бы такого количества следов от кострищ путников, бывших здесь до нас. Мне оставалось только признать его правоту.