Краш, не отличавшейся многословностью, коротко показал на одного из солдат стражи и сделал какой-то витиеватый жест, показав в сторону центра города и на Коула. Выбранный стражник, светловолосый сервал, отсалютовал капитану и обратил взор на Коула:

– Я провожу вас до Цитадели.

Магистр Бойдул пребывал в дурном расположении духа, что случалось с ним в последнее время слишком часто. Чтобы немного расслабиться, он проводил время в летнем саду Цитадели. Сад был создан титаническими трудами многих поколений магов, работавших в твердыне Ордена – было очень сложно заставить цвести растения и деревья в месте, где воздух был пропитан магией, причем не всегда хорошего толка. Чтобы сад мог цвести, как и всякий другой, пришлось ограждать всю зелень особым экраном, который защищал зеленый уголок от выбросов магии и энергии. И это сработало – несмотря на то, что внутри Цитадели не было возможности создать очень большого сада, в итоге он вышел огромным. Мощеные дорожки вели как среди клумб с цветами, там и среди вековых деревьев, которые давали ощущение спокойствия и прохлады.

Крыши в саду не было, и все цвело под открытым небом, но особый экран покрывал все сверху, не давая плотному снегу зимой накрывать деревья и губить их. Поэтому сад был вечнозеленым, и желтизна никогда не касалась его листьев.

Чтобы развеять дурное настроение, Бойдул сидел на берегу небольшого пруда в западной части сада, и наблюдал за тем, как мелкая рыбешка типа уклейки резвится в воде, светя серебристыми брюшками. За природой лис мог наблюдать часами, и это было одной из немногих отдушин в его жизни, которая почти полностью состояла из работы на благо Ордена. Ему никогда не наскучивало смотреть на блестящие тела рыбок, несущиеся в прозрачной толще воды. Некоторых уклеек магистр уже узнавал по каким-то отличительным признакам, ведомым только ему самому, и за такими рыбками он следил отдельно, пытаясь предугадать их дальнейшие движения.

Голос извне прервал расслабленное состояние магистра:

– Отец Бойдул.

Прокляв про себя говорящего до седьмого колена заочно, лис глубоко вдохнул, закрыл глаза, снова открыл их и повернул голову в сторону енота Скортекса, стоящего в неизменном оранжевом балахоне:

– За каким Проклятым ты отвлекаешь меня, Скортекс? Почему я не могу расслабиться в этой жизни ни на секунду? Говори, только быстро.

Енот, уже привыкший к подобному поведению магистра, вел себя спокойно, хотя его речь была торопливой:

– Отец Бойдул, Чойг-Ма’л из Кенсана доставил Монолит, украденный перебежчицей от Проклятых.

Голос лиса остался спокойным, хотя внутри него бушевали эмоции:

– Он приехал один?

– Да, Иерарх. Он приехал один, прижимая к себе Монолит и сказал, что не отдаст его никому, помимо вас.

Бойдул поднялся на лапы и отряхнул хламиду от налипшей земли:

– Что же, я иду. Проводи его к моему кабинету пока что.

Скортекс склонил голову:

– Ваша мудрость превосходит наши стремления.

После этих слов енот побежал в сторону выхода из сада мелкими шажками, смешно размахивая передними лапами. Подождав, пока шаги Скортекса по гравию стихнут, Бойдул сел обратно, посудив, что имеет полное право задержаться на десяток минут ради собственного удовольствия. И снова он продолжил наблюдать за игрой уклеек, улыбаясь их движениям и отсветам серебра сквозь воду.

Коул очень сильно волновался. Ему еще ни разу в жизни не приходилось не то что бывать у Верховного Иерарха, но даже более-менее видеть его. Сестра Лайра порой проводила сеансы связи с отцом Бойдулом в присутствии молодого тигра, но морда магистра Коулу была всегда видна мельком.

Солдат внутренней охраны, Цепной, проводил Коула до кабинета и поставил напротив входа:

– Когда он тебя вызовет – войдешь.

После этого Цепной опустил забрало шлема и встал непроходимой стеной возле входа, скрестив лапы на доспехах. Конечно, Коул, как и всякий Цепной, обладал внушительными габаритами (хлюпиков среди личной гвардии Иерарха не было по определению), но страж кабинета был куда больших размеров, и на его фоне Коул смотрелся столь же худовато, как смотрелся раньше возле своего наставника Раймана. Впрочем, Коул был еще молод по меркам гвардии – ему не исполнилось еще и двадцати пяти, и ему было куда расти как в плане мастерства, так и размеров.

После томительного ожидания, которое длилось несколько десятков минут, из кабинета раздался голос, приглушенный закрытой дверью:

– Входите.

Страж молча сделал шаг влево, открывая проход к двери. Раздался щелчок открываемого замка, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы ее можно было потянуть на себя, взявшись пальцами за торец (ручки на ней не было). Помедлив с секунду, Коул схватился за дверь и открыл ее, войдя внутрь. После этого створка закрылась – и Цепной вернулся на исходную позицию, скрестив лапы на груди и наблюдая за коридорами, ведущими в сторону кабинета Верховного Иерарха.

Бойдул внимательно оглядел вошедшего Цепного. Доспехи, бывшие когда-то блестяще-черными, теперь выглядели матовыми из-за дорожной пыли, царапин и сколов. Короткая грива вошедшего была спутана, да и весь он производил впечатления зверя, проделавшего огромный путь. В лапах Цепной сжимал статуэтку, в которой Бойдул с первого взгляда опознал Монолит. Помявшись, Цепной опустился на одно колено и опустил взгляд:

– Отец Бойдул, ваш приказ выполнен – Монолит доставлен в Ландар.

Лис встал из-за стола и подошел к коленопреклонённому тигру. Тот оставался в том же положении, не поднимая головы. Выдержав паузу, магистр коротко произнес: