«Бесстрашный «Огонек» попытался себя обезопасить в связи с рискованной публикацией, – вспоминал впоследствии Владимир Енишерлов. – На обложке и на цветной вклейке апрельского семнадцатого номера дали четыре портрета Ленина (в связи со стошестнадцатой годовщиной со дня рождения). Внутри – вереница других знаменательных дат: «25 лет победы кубинского народа на Плайя-Хирон», «День советской науки», «75 лет со дня рождения Г.М.Маркова», «К 100-летию со дня рождения Эрнста Тельмана»… Так в обрамлении официозных юбилеев был сделан первый шаг к возвращению замечательного русского поэта советскому читателю».

Яркой метой в журналистской работе Феликса Медведева первого года перестройки стал его сибирский вояж в июне 1986 года к Виктору Астафьеву. Сотрудник обновляющегося «Огонька» своим профессиональным нюхом почуял, что разговор с мужественным и честным писателем-фронтовиком именно сейчас необходим читателям.

«Буду первым!» Рывок в жизнь, за победой. Пионерский лагерь под поселком Городищи Покровского района. Седьмой класс

Автограф одного из самых известных поэтов Ярослава Смелякова. Москва, 1960 г.

Ему хотелось увидеть Виктора Петровича среди родных мест. При первой же возможности он отправился в Академгородок, в получасе езды от Красноярска.

– Недавний писательский съезд был действительно посвободней что ли, а может, поразвязней, – рассуждал Астафьев. – Говорили с трибуны: «правда», «свобода слова». Говорили, не вникая в великие слова, смысл которых и прекрасен и страшен одновременно, требует от человека огромной ответственности, – они – бритва в руках ребенка. И вот иные ораторы сводили мелкие счеты друг с другом, вели кухонную войну-войнишку, низводя себя до сплетников и бойцов из коммунальной квартиры», – переживал Виктор Петрович.

Тот откровенный разговор в доме Астафьева на берегу Енисея лег в основу интервью, ставшего идеологически знаковым для «Огонька». Мысли журналиста и писателя звучали в унисон. После выхода материала они продолжали общаться и переписываться. На своей книге «Зрячий посох», присланной Феликсу в январе 1989 года, Астафьев написал: «Феликсу Медведеву с берегов Енисея поклон и благодарность за честную журналистскую работу…» А в открытке, вложенной в книгу, сделал приписку: «Я нарочно отобрал открытку с видом из окна моего кабинета, чтобы ты знал, что честная работа никем из порядочных людей не забывается…»

Когда в августе 1989 года Виктору Астафьеву присвоили звание Героя Социалистического Труда, Феликс отправил писателю телеграмму: «Присвоение вам звания Героя одно из важнейших решений, подписанных Горбачевым. Ваш талант, ваше мужество, ваша мудрость – навсегда. Таких, как вы, сегодня – мало. Живите долго-долго».

«Вместо подушки в головах у писателя, когда он помрет, может, и наверное, должна лежать хоть одна заветная рукопись. Она соединит писателя с будущим», – эти мудрые слова Виктора Астафьева не раз вспомнятся Феликсу.

В 1987 году за цикл интервью с советскими писателями Феликс Медведев, как один из ярчайших представителей славной когорты тогдашних журналистов, получит премию Союза журналистов СССР. Принимая высшее признание своего таланта, востребованности, популярности, Феликс торжествующе оглянется аж в 1958 год, когда его не взяли на журфак МГУ…

После окончания школы Феликс мечтал о факультете журналистики Московского государственного университета. Заручившись рекомендательными письмами и характеристиками от редакторов газет, подборкой самых успешных публикаций для творческого конкурса, Феликс подал документы в МГУ. Как говорится, все честь по чести.

Но на первом же экзамене проявилась неординарность феликсовой натуры. В то время, когда другие вчерашние школьники честно писали сочинения на стандартные литературные темы из серии «Чацкий и Молчалин», владимирский абитуриент выбрал свободную тему – о войне и мире. И все бы ничего, ограничься он пламенным выступлением на тему «кто к нам с чем зачем, тот от того и того» и соответствующими цитатами из Ленина-Маркса… Но абитуриент оказался из другого ряда. Родившийся в день и час начала войны, юноша был «ранен» этой трагической темой. В сочинении, кроме всего прочего антивоенного, он процитировал недавно написанные им стихотворные строки:

Экзаменаторы образца 1958 года опешили. Как это он «не хочет», а родину защищать?.. Заявить такое, и где – на факультете, специально обучающем людей славить военизированный строй, страну, построенную на штыках и круглосуточно работающую на оборону?! Конечно, такой «студент» был не нужен самому главному идеологическому вузу страны. С оценкой «1» и пометкой «за пацифизм» Феликса мгновенно отфутболили из тесных рядов абитуры. Высшее учебное заведение (редакторский факультет Московского полиграфического института) он окончит спустя несколько лет, отслужив три года в советской армии и поработав в рай- и облгазетах, успешно сочетая теорию с практикой. Кстати, одним из его институтских руководителей был знаменитый в интеллектуальной Москве своей образованностью и своенравным характером преподаватель с необычной фамилией – Безъязычный. С Владимиром Иосифовичем, к тому же известным московским собирателем книг, Феликс будет дружить до конца жизни любимого учителя.