Долой технократов!

Аннотация

Брэдбери напечатал рассказ «Долой технократов!» под псевдонимом Рон Рейнольдс в первом номере журнала «Futuria Fantasia» в августе 1939 года.

 

Несколько мгновений Стерн сверлил глазами свою пишущую машинку, раздумывая, стоит ли ему изречь неизрекаемое, и наконец решился: — Черт побери! — взревел он. — Я так больше не могу писать! Ты только посмотри, полюбуйся на это! Он выдернул лист из каретки и скомкал его в кулаке. — Знать бы, что все так обернется, — продолжал он, — ни за что бы не стал за это голосовать! Всем заправляет Технократия [1] ! Белла Стерн, до этого погруженная в свое вязание, подняла на него полные ужаса глаза. 1 Движение технократов не выдумка писателя-фантаста. Пик популярности этого движения пришелся на время Великой депрессии и Второй мировой войны в 30—40-е годы ХХ века. — Что за несдержанность! — воскликнула она. — Нельзя, что ли, выражаться потише? — Она суетливо продолжила работу. — Ну вот, пропустила из-за тебя петельку! — Я хочу быть писателем! — скорбел Самуэль Стерн, горестно взирая на жену. — А Технократы лишают меня этой радости. — Послушать тебя, Самуэль, так можно подумать, ты жаждешь вернуться в МРАЧНЫЕ ТРИДЦАТЫЕ, когда процветало варварство! — сказала жена. — Черт возьми! Отличная идея! — выпалил он. — Тогда по крайней мере можно было писать на какую-нибудь приличную или неприличную тему! — Что ты этим хочешь сказать? — недоуменно вопросила она в раздумье, откидывая голову. — Что тебе мешает писать? Я знаю гору достойных книг. По щеке Самуэля скатилась капелька, напоминающая слезинку. — Не стало ни гангстеров, ни ограблений банков. Где налеты? Куда подевались старые добрые кражи со взломом и банды распутниц? По мере перечисления нескончаемых «утрат» слезливости в его голосе прибывало. — Сгинула печаль, — почти рыдал он. — Все счастливы и довольны. Ни тебе борьбы, ни тяжкого труда. Ах, где те денечки, когда гангстерская мясорубка была для меня сенсационной новостью! — Фу! — Белла повела носом. — Опять наклюкался, Самуэль? Тот сдержанно икнул. — Так я и знала, — сказала она. — Нужно же было чем-то заняться, — заявил Самуэль. — Из-за нехватки сюжетов я просто схожу с ума! Белла Стерн отложила свое вязание и, подойдя к балкону, задумчиво вгляделась в зияющую пятьюдесятью этажами ниже расщелину нью-йоркской улицы. И тотчас же с улыбкой озарения обернулась к Сэму: — Почему бы не написать рассказ о любви? — ЧТО?! — Стерн так и заизвивался на стуле, как угорь на крючке. — Именно, — заключила она. — Это то, что надо — милая любовная история. — ЛЮБОВЬ! — Голос Стерна прямо-таки источал издёвку. — В наши дни и нормальной любви-то не осталось. Мужчина не может жениться на женщине ради денег, и наоборот. При Технократии все получают поровну. Прощайте, разводы по-быстрому в Рено, штат Невада! Конец алиментам, нарушенным обещаниям и судебным искам! Все скучно и занудно. Покончено с венчаниями и вечеринками — потому что все, видите ли, равны. Я не могу разоблачать взяточничество в правительстве. Нельзя писать про трущобы, ужасные жилищные условия, голодающих мамаш и их деток. Всё благополучно, благопристойно, чинно-благородно, — его голос сорвался на рыдания. — И это призвано осчастливить тебя, — возразила жена. — Меня мутит от этого, — рявкнул Самуэль Стерн. — Послушай, Белла, всю жизнь я мечтал стать писателем. Так? Уже года два я пишу для бульварных журнальчиков. Так? Хорошо. Еще я сочиняю морские рассказы, пишу про гангстеров, о своих политических взглядах, выдаю первоклассную убойную писанину. Я на вершине счастья. Я в своей стихии. И тут — бац! Пожаловала Технократия и всех одарила счастьем. А мне — пинка под зад! Мне тошно писать то, что сейчас читают, — сплошь наука да просвещение. Он растрепал свои густые черные волосы и ощерился. — Радоваться надо, что народонаселение занято желанным трудом, — просияла Белла. Сэм продолжал бурчать себе под нос: — Первым делом подчистую вымели из киосков все эротические журналы, все издания про бандитов, убийства и детективы. Начали воспитывать детей и штамповать из них образцовых граждан. — Как и должно быть, — закончила за него Белла. — Ты отдаешь себе отчет в том, что за два года в городе была совершена всего дюжина убийств? Ни единого суицида. Гангстерские войны канули в Лету… или… — потрясал он пальцем у нее перед носом. — Боже мой, — вздохнула Белла. — До чего же ты безнадежно старомоден, Сэм! Уже лет двадцать не совершалось ничего преступного. Это же 1975 год! Она подошла и нежно потрепала его по плечу. — Может, тебе написать что-нибудь научно-фантастическое? — Ненавижу науку, — сплюнул он. — Тогда остается одно — любовь, — безапелляционно объявила она. Беззвучно, одними губами, он обозначил одно неприличное словечко, потом сказал: — Нет, хочу чего-то нового и неповторимого, не как у всех. Он встал и подошел к окну, и увидел, как внизу, в пентхаусе, суетливо снует шестерка роботов-трудяг. Глаза у него внезапно загорелись, как у тигра, который заприметил добычу. — Чтоб я сдох! — возопил он. — Как же я раньше не догадался! Роботы! Напишу-ка я повесть про парочку влюбленных роботов! Белла осадила его. — Ты в своем уме? — сказала она. — И такое может случиться в один прекрасный день, — возразил он. — Ты только представь! Любовь и машинное масло, сварка, провода, металл! Он засмеялся торжествующе, но как-то сдавленно и сдержанно. Белла ожидала, что он сейчас начнет колотить себя в грудь. — Роботы влюбляются с первого взгляда, — возвестил он, — и у них перегорают звукоусилители! Белла снисходительно улыбалась. — Какой же ты, в сущности, ребенок, Сэм! Диву даюсь иногда, зачем я вышла за тебя замуж? Стерн вдавил голову в плечи, поджариваясь на медленном огне и заливаясь багровой краской. «Всего полдюжины убийств за два года, — думал он. — Никакой политики. Писать не о чем». Ему во что бы то ни стало нужен сюжет. Если в скором времени ничего не произойдет, он просто свихнется. Его мозги яростно тикали. Целый рой мыслей органом гудел у него в голове. Срочно нужен сюжет. Он обернулся и посмотрел на свою жену Беллу, которая наблюдала за воздушным движением, стоя у окна и глядя на улицу с пятидесятого этажа… …и тут он медленно и бесшумно потянулся за своим атомным пистолетом. 1939