Шрифт:
Смеюсь.
Она никогда не поверит в это.
Спускаюсь вниз, чувствуя запах алкоголя. Торможу возле кухни, не веря, ведь за столом сидит мать. Женщина явно не спала всю ночь, о чем говорит ее опухшее лицо и мутный взгляд. Рядом на столе стоит три бутылки красного вина, две из которых пустые. Мать трет лицо, размазывая тушь. Я прохожу к столу, хмурясь:
– Что с тобой?
Женщина вздрагивает, и не трудно понять, что она все еще пьяна.
– Мам, тебе нужно поспать, - шепчу, осторожно касаясь пальцами руки её плеча, но женщина отпрянула:
– Оставь меня!
– кричит.
Я отступила, когда мать поднялась, подходя к окну. Она опирается на подоконник, смотря в окно.
Такой я её никогда не видела.
– Мам, что с тобой?
– спрашиваю, надеясь на внятный ответ, но женщина что-то ворчит под нос, махнув рукой.
Опять этот жест.
– Мам, - шепчу, но она вновь кричит. Громче, чем до этого:
– Иди вон отсюда, Чарли!
Вздрагиваю, потирая руки, и сначала медленно, затем быстро иду к двери, чтобы оставить её одну.
Толком не понимаю, что с ней. Отца по-прежнему нет дома, может, она переживает из-за него. Но зачем так кричать? Зачем злиться и пить алкоголь?
Все взрослые так делают?
Небо за окном серело, и этот незначительный факт сильно повлиял на мое настроение, ухудшив его в несколько раз.
Чувствую себя отвратительно. Приторный аромат духов Зои стоит в воздухе, пока та красится возле зеркала. Господи, она делает это в своей комнате, потом здесь. Неужели думает, что её макияж способен испортиться за то время, пока она спускается в коридор? Что за вздор, в конце концов!
Притоптываю ногой, и это не оставляет без внимания Зои.
– В чем дело?
– она достает помаду, намазывая на губы еще один слой.
Я складываю руки на груди, ворча:
– Ни в чем.
– Ты не хочешь ехать со мной? Кто будет мне помогать?
– Ты имела в виду: “кто будет делать за меня всю работу”?
– уточняю, щуря глаза. Девушка смотрит на меня через зеркало, пуская смешок:
– Но мне нужна твоя помощь. Этот маникюр стоил больше, чем все предыдущие, - замечает, а её тон такой довольный, будто я прямо сейчас должна бросить все, взвизгнув от дикого восторга: “Да? Правда? Господи, как я могла надеяться, что ты поможешь мне?! Какая нелепость, извини!”
Закатываю глаза, не скрывая своего раздражения.
Очередное “доброе утро”.
В последнее время я чаще злюсь или испытываю другие эмоции, которые никак не связаны с радостью. Я реже пребываю в хорошем настроении.
– И долго Дилан будет одеваться?
– ворчит Зои.
Я фыркаю:
– Он не поедет, тупица.
Девушка удивленно хлопнула глазами, повернув голову, и уставилась на меня своим фирменным “что за черт ты сейчас сказала” взглядом.
Я не смотрю на неё. Не хочу.
Я никого не хочу видеть.
Внутри кипит такая злость, а я толком не пойму, что так сильно меня раздражает. Крик мамы? Поведение Дилана? Отношение ко мне Зои?
Что именно заставляет меня злиться на всех вокруг?
Но не успеваю я прийти к какому-то выводу, как Зои растягивает губы в улыбку, смотря уже в сторону лестницы:
– И чего так долго? Нельзя заставлять дам ждать.
Я перевожу взгляд на парня, который ухмыльнулся сестре.
– Господи, - шепчу, прикрывая глаза от раздражения.
Мое тело болит, моя голова разрывается, сердце ноет, я хромаю так, будто вместо настоящей ноги у меня искусственная. Зато взгляните на них: Дилан и Зои. Два идеально подходящих друг другу человека. Эгоисты, которые не замечают других, которые не хотят воспринимать других. Которым насрать на других.
Отношения людей вокруг ко мне. С каких пор меня начало это так тревожить?
– Чего у тебя с лицом?
– спрашивает Дилан, когда мы садимся в машину Зои. Я залезаю на заднее сидение, а они садятся спереди.
– Отвали, - отвечаю с пренебрежением.
Парень бросает в мою сторону секундный взгляд, после чего смотрит перед собой:
– Кто-то явно не в настроении, - щурит глаза.
– Может, таблеточку?
– Пошел ты, - рычу, еле сдерживаясь, чтобы не закричать.
Зои улыбается, включив радио. Машина выезжает на дорогу. Эти двое начали о чем-то говорить.
Они улыбаются, а у меня такое чувство, будто я готова разреветься. Я не хочу находиться здесь, с ними, в одном салоне.
Я хочу убежать.