Села у стены, прижимая к груди гитару. Словно это ещё щит.

– Ты такая тупая, - хрипло шепчу, хмуря брови.

Девушка не отвечает.

– Какой надо быть дурой, чтобы открыть кому-то дверь?
– прикрываю глаза.

– Он искал ванную комнату. Я думала, что, если укажу ему дорогу, он прекратит орать и колотить мою дверь, но я не успела ничего сказать…

– Заткнись, - ворчу.

Какого черта она оправдывается передо мной?

Молчит. Слышу только её дыхание. И, кажется, она правда пытается быть тише.

Я разрешил остаться ей в своей комнате, спать в одной кровати - это слишком.

Господи, я рассуждаю, как какая-то девственница из старшей школы.

Открываю глаза.

Но, черт, просто усни.

– Черри?

Закрой свой рот, ублюдок.

Хмурюсь, приподнимая голову:

– Эй, девственница?

Никакой реакции.

Заставляю себя подняться на локти. Смотрю на Черри.

Серьезно?

Её голова опрокинута, а сопение стало громче.

Она ведь шутит?

Моргаю, поднимая брови.

Уснула на полу?

Вновь падаю лицом в подушку, ворча под нос:

– Она меня сведет с ума.

Нет, уже свела.

========== Глава 22. ==========

Первый час. Второй. Третий.

Ночной туман уже проникал через открытое окно в комнату, и я, чтобы хоть чем-то себя занять, пытался вдохнуть его в легкие, подобно сигаретному дыму.

Черт возьми, как курить охота.

Но теперь даже в собственной комнате не подымишь, а причина тому, нет, виновница всему тому дерьму, - Черри. Девственная башка. Кажется, я могу уловить запах вишни. Легкий и не резкий, но неприятный для меня.

Блять.

Тру лицо.

Хочу спать. Дико. Но не могу.

Здесь чужой. Чужой.

Поворачиваю голову, уставившись на Черри, которая давно свалилась на бок, прижимая к груди гитару, будто та способна согреть её.

“Удобно ль тебе, девица?”

Хера с два.

Что-то шепчет, бубнит во сне. Если она начнет смеяться, как делают многие дети, я придушу её чем-нибудь.

Разрешил. Это полностью моя вина, оплошность.

С чего я так добр к кому-то?

Хмурю брови, уставившись в потолок.

Не то, чтобы ее недавний поступок как-то озадачил меня. Она хотела доказать этим, что якобы взрослая, но, по сути, подтвердила обратное. Глупо и так по-детски, что аж смешно.

Мне хотелось сломать ей шею. Терпеть не могу, когда кто-то касается меня без позволения.

А она коснулась. Нет, черт возьми, она сделала куда больше.

Да, признаюсь, я не ожидал такого. Это безрассудство не сделало её взрослее в моих глазах. Совершенно.

К тому же, она убежала.

Пф, конечно. Если бы я так целовался, я бы тоже сбежал, скрывая свой стыд.

Я взрослый, поэтому подобные выходки детей меня не должны особо заботить. Было. Не было.

Нет. Не было. Просто, забыть, стереть из памяти. Верно.

Неплохой выход. Хорошее решение проблем.

Я всегда так делаю. Есть трудность? Забывай о ней.

Но отрицание проблемы не уничтожает её. Она продолжает существовать, а ты просто закрываешь глаза.

Господи. Четыре утра. Время философствовать. Что ж, почему бы и нет?

Ворчу под нос.

Ругаюсь про себя. Матерюсь.

Мне необходимо выкурить сигарету. Я никогда так сильно не нуждался в этом, как сейчас.

Сажусь на кровати, запускаю пальцы в темные волосы. Влажные волосы. Мне жарко? Я вспотел? Что за черт?

Девушка продолжает спокойно сопеть, будто моя бессонница её не касается. Да, это так, но она имеет к ней отношение.

Черт возьми, проснись, жалуйся на страшный сон, плачь от кошмара. Хоть что-нибудь, чтобы я знал, что тебе хреново.

Но нет. Она спокойно спит, морща нос. Сжимает между ногами гитару. Так умиротворенно, что хочется кинуть что-нибудь тяжелое в нее. Потираю виски.

Я слишком много думаю о ней. Даже, если это совершенно негативные мысли. Но, в конечном счете, размышляю: ненавижу, осуждаю, поучаю её, делаю замечания ей, выговариваю ей, злюсь на неё. Черт, иногда я ощущаю себя настоящим старшим братом, который только и делает, что следит за младшим отпрыском, чтобы не упустить шанс ругать, ударить, позлить.

И сейчас мне действительно становится хреново. Ведь мой мутный разум начинает светлеть, как и небо на улице.

Черт возьми, я все время слежу за ней.