Не скажу, что день прошел быстро.

Но он и не тянулся мучительно долго.

По крайней мере, когда я взглянула на часы, было восемь вечера. Я провела весь день в комнате, играя на гитаре, и сейчас мои пальцы готовы оторваться. Так плохо, как сегодня, я не играла никогда. Серьезно.

Расстроено опускаю гитару в кресло, вздыхая. Стою на месте, смотря на неё, после чего поворачиваюсь к столу, чтобы взять тетрадь. Нужно продолжить сочинять, а то не успею подготовиться к выступлению. Хотя, сейчас я жалею о том, что решила преодолеть свой страх перед сценой.

Как я буду петь? Что я буду петь?

Что, если я запнусь? Что, если забуду, как играть?

Что за глупости?

Что, если я свалюсь, уходя со сцены? Что, если я споткнусь, поднимаясь на неё?

Что, если…

Грохот. Голоса.

Хмурюсь, замирая. Смотрю в сторону двери.

Думаю, шум с первого этажа.

Подхожу к двери, дергая ручку, и выглядываю в коридор. Хлопаю глазами, удивленно открывая рот.

Зои, Томи и Дилан. Стоят у перил лестницы, смотря вниз.

– В чем дело?

Не знаю, чему я больше удивлена: тому, что все они стоят рядом, и до сих пор не начинают драку, или тому, что я слышу голос отца с первого этажа.

Тру глаза, зевая, когда слышу грохот. Подскакиваю к ним, с интересом прислушиваясь. Опираюсь руками на перила лестницы, смотря вниз:

– Что происходит?
– хмурюсь, когда слышу смех. Дикий хохот.

– Отец, кажется, сильно поругался с мамой, - Зои вздыхает.
– Вот и решил расслабиться, - закатывает глаза.
– Пригласил людей, достал выпивку.

– В общем, ничего нового, - Дилан перебивает её, зевая так же, как и я.
– Иди в свою комнату.

Я пропускаю мимо ушей его приказ, кривя губы, и складываю руки на груди, когда наши с Томи взгляды пересекаются.

Грохот. Что-то явно разбилось.

– Думаю, это бутылка мартини, - Зои щурит глаза.
– Отец его терпеть не может, - качает головой.
– Жаль, хороший мартини, - сжимает губы, повернувшись лицом к кудрявому.
– Я не хочу находиться здесь. Хочу выспаться сегодня, так что поехали к тебе.

– Думаешь, - я хмурю брови, - они долго тут будут?

Девушка пускает смешок:

– Конечно. Помнишь, что было в том году? Тогда они тоже с мамой поссорились, так она сбежала к тете по обычаю, оставив нас, своих детей, здесь, - сестра цокает языком.
– И всю ночь был этот балаган, я не хочу опять это слушать, - вновь смотрит на Томи. Тот вздыхает, пожимая плечами, и улыбается:

– Можем поехать ко мне.

Девушка улыбается, но устало, и берет парня под руку, ведя обратно в комнату.

Я наклоняюсь, чтобы хоть что-то разглядеть внизу, за что получаю подзатыльник от Дилана. Господи, это когда-нибудь прекратится?

– Возвращайся к себе, - командует, отворачиваясь, и направляется в сторону своей комнаты.

Я щурю глаза, раздраженно прикрывая их.

Он просто ударил тебя, Чарли.

Он все время бьет тебя. И будет бить.

***

От лица Дилана.

Сиди прямо. Держи осанку.

Кто, черт возьми, так играет?!

Ты что, дерьма нажрался?!

Ты не мой сын, чертов упырь!

Бери в руки и играй, черт тебя подери!

Это что? Это, блять, слезы?!

Ты, мать твою, мужик или ебанная сука?!

Нет, я не просыпаюсь в холодном поту.

Открываю глаза, уставившись в потолок.

Это так… Так “обычно”.

Глубоко дышу, вновь прикрывая глаза, чтобы уснуть.

Чтобы вновь лицезреть это? Вновь и вновь.

Пытаюсь расслабиться, но хмурюсь, открывая один глаз.

В общем-то, чего это я проснулся?

Стук в дверь.

Господи, нет, прошу.

Стук.

Я, черт возьми, так устал, поэтому, кто бы это ни был, я убью его. На пороге. Не проронив ни слова.

С этой мыслью и диким желанием прикончить источник шума, я вскакиваю с кровати, откидывая одеяло. Немного покачиваюсь, восстанавливая равновесие, и шаркаю ногами, подходя к двери. Замок щелкает. Распахиваю, открывая рот, но вместо слов вылетает вздох.

Черри отпрянула от меня, так же открыв рот.

Щурюсь, хмуря брови:

– Твою мать, нет, ну, ты просто издеваешься. Скажи, что это такой способ извести меня.