– Возвращаются… - кивнул в сторону дороги Сашка, а Бондаренко попытался снять бегуна, но из-за ухудшившейся видимости это не получилось. Только патроны зря потратил. А их следовало бы экономить – чай, не бесконечные.

– Чего эт у них там? Бутылки?

– Угу. Нафига только? Твою…. – Сашка только и успел, что отпрянуть от оконного проема, когда разбившаяся бутылка расплескала на стене дома бензин, тут же полыхнувший ярким пламенем.

– От окна, живо! – скомандовал Бондаренко, размышляя над тем, как теперь вести огонь. Он еще пытался отстреливаться, но бутылки с зажигательной смесью раз за разом разбивались возле окна, не давали ему и шагу подойти к проему. Одна и вовсе залетела в комнату, расплескав содержимое по полу.

Сашка пытался тушить пламя одеялом с кровати, но бензин гасился плохо, норовя обжечь руки. Стеклопластиковая оконная рама уже полыхала вовсю, оплавляя некогда белый пластик и превращая его в какие-то мерзкие черные потеки, черный дым столбом валил из окна, не забывая при этом постепенно заполнять комнату.

Пашка уже кашлял, чувствуя нехватку воздуха…

– Парни, давайте в другую комнату! – скомандовал Бондаренко и, подхватив Пашку под руку, направился к двери, постоянно кашляя, пытаясь избавиться от дикой рези в горле.

В соседней комнате было примерно все то же самое: огонь, гарь, дым и копоть. Ну разве что чуть в меньших масштабах, потому как в основном закидывали именно ту комнату, где находились Бондаренко с парнями. Павел Степанович развернулся в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, и заметил, что Сашки рядом нет. Майор покрутил головой, но в клубах расползающегося серого дыма разглядеть что-либо было весьма непросто. Снова закашлявшись и едва не выплюнув легкие, Бондаренко подвел Пашку к лестнице.

– Держись крепче… Спускайся вниз.

– А вы?

– А я за Сашком.

– Хорошо.

Майор мотнул головой, чувствуя, как начинает кружиться голова и, сделав глубокий вдох, прикрыв предварительно рот рукой, направился обратно. Ведь не прошло и пяти минут, как Бондаренко вышел из комнаты, а, казалось, дыма в ней стало в два раза больше. Видимость была отвратительная, глаза разъедало, но все же Павел Степанович успел заметить, что огонь уже «доел» окно и перекинулся на мебель, расплавляя по ходу линолеум. Человеческий силуэт он заметил чуть правее от себя. Видать, Сашка не успел дойти до двери и попросту свалился. Да так бы и угорел, если бы Бондаренко не обнаружил его отсутствие. Дышать было тяжело, постоянно хотелось кашлять, но отвлекаться не хотелось… За окном слышались радостные крики и гоготание. Не ушли еще, значит, мерзавцы…

«Ну что ж ты так, парень…» - подумал Бондаренко, потому как говорить было попросту невозможно и, нагнувшись, постарался поднять потерявшего сознание Сашку Смирнова. Тот был совсем безучастный и тяжелый как куль. Еле вышли из комнаты… В коридорчике тоже было задымлено, поэтому передохнуть не получалось, пришлось шевелиться. Внизу их ждал Пашка, прислонившись к стене, чтобы не упасть, и наблюдая, как по лестнице ползет сизый дым, распространяясь по всему дому и пытаясь заполнить все пустоты.

– Что с ним?

– Дыма наглотался. Откачать надо.

– Я не умею! – резко замотал головой Пашка, выпучив от испуга глаза.

– Молодежь… - вздохнул Бондаренко и поволок Сашку к кухне, где, судя по всему, дыма еще не было. Следом за ним, облокачиваясь на пустую винтовку в качестве костыля, припустился и Пашка.

– Ты если помирать не собираешься в ближайшее время, то давай вон туда, из окна поглядывай. Только не светись сильно!

– Ага! – кивнул Пашка и медленно побрел к окну у двери. Крови он потерял много, был бледный и слабый, но все равно старался хоть как-то помочь, понимая, что с каждым выбывшим бойцом, шансы на спасение стремительно уменьшаются.

Сашка очухался быстро – то ли от холодного кафеля, коим был устлан пол на кухне, то ли сам по себе не очень-то и торопился на тот свет. Пока он кашлял и бешено вращал глазами, не понимая, где находится, Бондаренко достал последнее, что у него осталось из оружия: трофейный ПМ, что нашел в машине, передернул затвор и горестно вздохнул. Все остальное, не считая винтовки, к которой закончились патроны, осталось наверху.

– Ты это, кашляй давай.

– Что это было? – хватая воздух и сдерживая кашель, спросил Сашка, опираясь рукой о кафель, помогая тем самым себе встать а ноги, но все вдруг резко поплыло перед глазами, что он едва не потерял равновесие.

– Посиди, не вставай пока… Отключился ты наверху. Так бы и угорел, если бы я не заметил, что тебя нет.

– Спасибо.

– Спасибо не булькает, - проворчал Бондаренко, заметив на кухонном столе позабытую двухлитровую бутылку газировки. Газ из нее давным-давно выветрился – все же крышка была открытой, но для употребления она вполне годилась. – На вот, выпей.

– Пал Степаныч, они уже во дворе. Что с калиткой – не видно, только один все носится и из бутылки чем-то стены поливает.