– Пал Степаныч! – позвал из-за забора майора Сашка, маша рукой. – Сюда!

– Сашка! Ты тут как оказался?

– Да! – по-мальчишечьи отмахнулся Смирнов. – У них там суета началась… Вот я и успел проскочить. А что с…

– Об этом потом… Они скоро сюда придут. Надо уносить ноги.

– Сюда, здесь есть сквозной проход, быстрее. Там найдем уже, где укрыться и переждать ночь. До темноты мы все равно не выберемся.

Огненно-красное солнце все ниже и ниже опускалось к горизонту, примыкающему к морской глади. Огромные облака, уплывшие к горизонту, были похожи на вспушенную вату. Они окрашивались всеми оттенками красного, создавай впечатление кровавого заката. Значит, завтра будет ветрено… Так всегда – красный закат свидетельствовал о ветреном следующем дне. Да и вообще природа сама не могла определиться, какое же сейчас время года – еще две недели назад мела метель, потом установилась теплая погода. Еще вчера была буря, выламывающая деревья с корнем, а сегодня тихий штиль и буквально за ночь распустившиеся листья на кустарниках.

Сашка шел впереди, предупредительно закинув снайперскую винтовку за спину и взяв в руки один из автоматов, что до этого нес Бондаренко. Он был чем-то вроде авангарда. Сам же Павел Степанович с тезкой на плече следовали буквально в паре метров позади. Бондаренко постоянно оглядывался, ожидая, что преследователи вот-вот их настигнут. Пришлось по широкой дуге обходить здание пансионата и выходить через задние ворота. А там уже, стараясь не поднимать пыли, затеряться в узких улочках и переулках.

– Черт! – ругнулся майор.

– Что случилось? – тут же остановился Сашка, беспечно повернувшись к отстающим.

– Кровь. – Кивнул на заметные на светло-серой пыли, покрывшей дорогу, пятна крови, которая продолжала капать сквозь пальцы побледневшего Пашки. – Нас так быстро найдут. Тут и собак не нужно.

– У них нет собак…

– Похрен. Надо что-то делать.

– Давайте туда, - кивнул в сторону двухэтажного здания в конце улочки Сашка, а сам принялся быстро рвать ветки сирени, что росла вдоль дороги. Нашматав добрый веник, пацан быстро начал орудовать на дороге, сметая вобравшие в себя пыль и грязь капли на обочину, где росла густая зелень. Оценив результаты своей работы, парень быстро перекинул через ближайший забор поломанные ветки и припустился вслед за Бондаренко, едва не напоровшись на вышедшего с примыкающего переулка медленного и какого-то сонного мертвяка. Стрелять не стал – нечего шум поднимать, раскрывая тем самым свое местоположение. Отскочил в сторону, испуганно чертыхнувшись, и, прибавив скорость, поспешил догнать остальных.

Дом был на вид крепким – двухэтажный, сложенный из ракушняка и обнесенный высоким каменным забором. Калитка была закрыта, поэтому Сашке как самому здоровому пришлось перелезать через забор и открывать ту изнутри. Все же еще был не сезон, да и все во дворе говорило о том, что хозяева здесь давно не появлялись, поэтому шанс, что здесь встретится мертвяк, был ничтожно мал. Но, как говорится «тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать»…

Как только Бондаренко с тихо постанывающим Пашкой вошли во двор, Саня выглянул на улицу, внимательно осмотрев дорогу, пытаясь найти хоть одно пятнышко, но кроме медленно бредущего в их сторону зомбака ничего не увидел.

– Принесла же тебя нелегкая! – в сердцах ругнулся он, боясь, что торчащий под воротами мертвяк будет привлекать собой слишком много ненужного внимания.

Пришлось поработать наживкой и отвести мертвяка дальше по улице: ждать, пока тот неуклюже доковыляет хотя бы за метров пять до парня, а потом отбегать подальше, рискуя угодить в зубы такому же, а то и быть замеченным преследователями. Мертвяк шел, волоча ноги и вытянув вперед скрюченные вымазанные в грязи пальцы, с застывшей на отекшем лице вечной ухмылке. Эти медленные зомби были легкой мишенью сегодня при тренировке: неповоротливые, тупые…. Но сейчас его медлительность и нерасторопность только нервировала Сашку.

Заведя мертвяка подальше меж домов, Сашка решил возвращаться обратно: вдоль заборов, скрываясь в тени придорожных кустарников, а то и скашивая напрямик. Отчего приходилось изображать человека-паука, сигая через ограды. В одном из дворов он едва не расквасил себе нос, споткнувшись о газонного гномика в красном колпаке, радостно лыбящегося из-под густой бороды.

Все эти легкоатлетические упражнения так вымотали Сашку, что обратно на вершину нужного ему забора он уже еле взобрался, а оттуда просто кубарем шлепнулся на газон, больно приложившись спиной.

«Хорошо хоть не на розы или вон те кактусы,» - отряхиваясь и поднимаясь с земли, пробурчал парень, прислушиваясь к окружающим звукам, но, к счастью, пока было тихо. Что ж… Теперь затаиться и ждать, надеясь, что нелегкая пронесет и банда, состоящая из бывших служителей закона, плюнет на поиски и покатит дальше.

То, что это бывшие менты, Сашка Смирнов не сомневался ни разу. Все же его отец тоже работал в этой системе и некоторых его сослуживцев пацан знал не только в лицо, а и по отрывчатым рассказам бати. Смирнов-старший не любил говорить дома о работе, но иногда и такое случалось, когда молчать было невмоготу, а поделиться было не с кем. Поэтому парень занервничал, когда узнал одного из присутствующих, но когда тот застрелил ни в чем не повинную девушку, выскочившую из микроавтобуса, то у Сашки словно планка упала, словно пелена какая глаза застила. И он выстрелил, сам того и не подозревая в какую авантюру своими необдуманными действиями втянул он всех остальных.

Не очень просторный двор все же был оборудован небольшим бассейном, который сейчас стоял пустой, лишь с ветками и листьями в нем вместо воды. В углу виднелась беседка с двумя лавками и столом, за которым могли обедать отдыхающие.

Сашка оглянулся и с облегчением заметил машущего ему рукой Бондаренко, стоявшего в чуть приоткрытом дверном проеме, куда он тут час же и поспешил, чтобы укрыться. Дверь была дешевенькая, китайская, лишний раз подтвердившая правоту высказывания, что «против лома нет приема».