Лариса, все еще обнимающая Альку, перевела взгляд на насупившегося мальчишку и негромко поблагодарила его и Москвина, стоявшего с сияющей физиономией, абсолютно довольный собой.

– Да не за что… - буркнул паренек. – Алька и сама бы справилась, если бы не рука. Она ниче так – боевая! Зря я ее дразнил.

– Ага. Только вот сначала сваляли дурака, раз поперлись туда, - хмыкнул Москвин из-за спины Сенчукова. – Не дурковали бы – ничего бы и не было. А то весь день бегали искали вас, балбесов. Отшлепать бы за такие проделки.

– Заткнись, бывший помощник бывшего мэра, - незлобно осадил того Шамиль, будучи наслышанным об этом чуде, поселившемся у них на территории. Даже мужики уже успели прочувствовать всю прелесть соседства с таким персонажем. По сравнению с этим зазнайкой те же интуристы, которых чтобы понять, нужно было хорошенько головой пошурупать, были просто золотыми соседями, даже с их постоянными причитаниями и жалобами. Шамиль уже слышал рассказы мужиков, случайно ставших свидетелями неприятной сцены, когда прибывший на склад Москвин начал требовал выдать ему помимо стандартного мыльно-рыльного набора, состоящего из хозяйственного мыла, одноразовой бритвы и полотенца, пену для бритья и одеколон. Все увещевания о том, что подобные предметы личной гигиены на складе отсутствуют, а при наличии выдаются лишь отдельным категориям граждан, к коим сам Москвин не принадлежит. Что тогда началось…. Поэтому мнение прапорщика об этом человеке было прямо таки резко отрицательным.

– Между прочим, это я их нашел! А еще у меня ушиб и ссадина. Доктор, осмотрите меня!

– Ага. Щас… - кивнул вышедший из своего кабинета санинструктор старшина Селезнёв. – Бегу и падаю. Еще ссадины я не осматривал по первому свистку. Придет медсестра – она и обработает.

– А где медсестра? Когда придет? – начал было оглядываться Москвин и, заметив идущую с чашкой девушку, иронично заметил, - а-а-а, ну как всегда. Чаи гоняет, пока тут пациенты умирают.

– Слушай, ты сейчас дотрындишься до того, что в твоих словах появится толика истины. Шел бы ты восвояси и не позорился. Умирает он!

– Но я…

– Головка от синхрофазотрона! – рявкнул Док.

– Но вы же давали Гиппократу! – не унимался Москвин, идя уже на принцип, не привыкший к тому, что ему отказывают.

– Я и звиздюлей дать могу, так что не зли меня. Или окажешься клиентом травматолога, а так как я за него, то трехмесячный курорт с растяжками тебе будет обеспечен.

– Да вы… да вы… - задыхаясь от злости, выскочил из коридора Москвин.

– Ну раз все живы и здоровы, то давайте, чумазики, на осмотр и мыться! – скомандовал Сенчуков, хитро подмигивая притихшему парнишке.

В принципе, слова Федора оказались пророческими. Часы уже показывали десять, а на просторах внезапно возникшего на пустыре близ насосной станции рынка царили абсолютные тишина и спокойствие. Ветер гонял меж прилавков, даже какие-то птички чирикали.

Идиллия…

Бывший городской рынок располагался в самом центре города, возле железнодорожного вокзала, поэтому там плотно обосновались мертвые. Вот и решено было перенести столь необходимый объект за город, поближе к резиденции новой власти.

Грубо сколоченные и сваренные из покрытых ржавчиной арматурин и железных листов прилавки с навесами от дождя и солнца, под которыми сейчас ютились перекрикивающиеся воробьи, на которых через несколько часов начнут раскладывать свои честно награбленные товары мародеры и прочие продавцы, впечатляли девственной пустотой. Возведенный буквально за несколько дней из плит из спрессованной стружки бар с допотопными табуретками вместо высоких барных стульев на хромированных ножках тоже был закрыт, хотя возле него уже крутилось несколько подозрительных личностей, жаждущих опохмелиться дешевым пойлом. А вот бродячие собаки и кошки, которые так частенько присутствовали на городских рынках, отсутствовали здесь как класс. Видать, охрана попросту отстреливала любых случайно забредших сюда животин, боясь, что те могут быть заражены. А чтобы трупы не привлекали собой ненужное внимание то и дело случайно забредающих сюда мертвецов, их закапывали где-то невдалеке.

На окраине треугольной площадки, образовавшейся на пересечении трех ветвей Северо-крымского канала, практически возле самой кромки воды, начали выстраивать из пенобетонных кирпичей какое-то здание. Наверняка, очередная забегаловка, коих здесь оказалось, как ни странно, не очень много – на пальцах одной руки можно было пересчитать. А вот сопутствующих увеселительных заведений типа борделей не было вообще, хотя Иван почему-то предполагал их здесь увидеть несметное множество, ведь человеческие слабости всегда служили источником дохода при любом государственном строе и в любое время, даже в самое паршивое и опасное.

Федор, после того как перемолвился парой фраз с охраной на въезде, куда-то исчез. Правда потом ненадолго появился, но на все вопросы отвечал уклончиво. Но все же парни узнали от него, что и бордель, и основные торги по живому товару проходят чуть в стороне – там, где обосновался сам Джамиль со своими людьми: на территории самой насосной станции. Мол, там и здания есть подходящие, и строить не надо ничего, да и сама территория огорожена крепким бетонным забором. А рынок, это так… для более широкой публики с меньшими запросами и умеренными амбициями. Основной же навар крутится на закрытой территории, на которую еще предстояло попасть.