– Да нормально, - сконфуженно пожал плечами он. – А что должно быть не так?

– Мало ли… Вдруг голова болит, или сон плохой, - пояснила Аня. – Во-первых, это может быть последствием травмы, а, во-вторых, вы же в холле на диване спите.

– Да нет, нормально… Есть что-нибудь в рот закинуть? – завертел головой Виктор в поисках съестного.

– Если честно – не знаю. Я только проснулась. – Аня поднялась из-за стола и быстрыми шагами зашла в кухню, где тут же послышались признаки поиска пищи по ящичкам и коморкам.
– Может, вам стоит напомнить Зинаиде Максимовне про комнату?! – крикнула она оттуда.
– А то холл – это по сути проходной двор, никакой уединенности.

– Выпроводить меня хотите? – неудачно пошутил Никитин, решив пока налить себе хотя бы чаю из закопченного железного чайника, чтобы хоть чем-то заполнить желудок.

– Да нет, что вы! – показалась в проеме Аня с тарелкой бутербродов из хлеба и паштета.
– Просто… просто беспокоюсь за вас. Вот… Все что смогла найти. Я же как-то за припасами не слежу.

Виктор застыл на секунду, пристально вглядываясь в лицо девушки. Он был взрослым мужчиной, далеко позади оставившим юношеские годы и прекрасно видел, что девушка относилась к нему не так как к остальным, по особенному. В принципе, это смог бы увидеть и слепой – слишком уж заботилась она о нем. И ее забота была не показательной, наносной, а искренней, настоящей. И пока он не знал, как к этому относиться. Девчонка ведь совсем молодая, не хотелось ее обижать, делать ей больно. Тем более после всего того, что она ему сделала, но вопрос оставался открытым - что делать с ее симпатией он не знал. Его сердце принадлежало другой, пусть и погибшей женщине. И слишком мало времени прошло, чтобы он мог впустить в свою жизнь кого-то другого. Слишком мало. Он все еще прекрасно помнил, как это потерять близких людей.

Но грубо оттолкнуть и огорчить эту девчушку, которая не по годам была рассудительна, он тоже не мог. Он чувствовал за нее ответственность. Не зря ведь на востоке говорят, что если ты спас кому-то жизнь, то потом обязан беречь этого человека до конца его дней. Вот так и с Аней. Виктор ее спас. Пусть не специально, произвольно, совершенно случайно и походя, но тем самым он словно привязал ее к себе и теперь понятия не имел, что с этим делать дальше.

Виктор вновь непроизвольно задержал свой взгляд на девушке, остановившейся в дверях – от природы светлые волосы пшеничного оттенка, глаза то ли серые, то ли зеленые – сразу и не разберешь, если не всматриваться, губы пухлые, про такие говорят - чувственные. Мужчина вдруг мысленно одернул себя, словно застал сам себя за каким-то постыдным занятием. Он вдруг почувствовал себя … предателем.

«Так, стоп! Хватит!» - скомандовал он сам себе.

Послышалось жалобное блеяние козы. Никитин даже и не сразу понял, что это было – столь непривычен для него был этот звук. А Аня, заметив реакцию Виктора, пояснила:

– Испугалась животина ночью, видать. Вот и беспокоится… А вообще здорово, что вы ее нашли. У нас теперь молоко свежее свое есть. Немного, правда, но хоть что-то. Вот, держите, - Аня поставила перед мужчиной тарелку.

– Спасибо. Да, ночью конкретно так громыхало… - Виктор кивнул на поломанные ветки деревьев, что следовало бы убрать. – Хорошо хоть деревья не повырывало с корнями, да провода не повредило.

– Жуть просто была ночью. Я как раз дежурила. Казалось, что вот-вот крышу сорвет. Ветер просто дурной был – на крыльцо выйти было невозможно, чтобы ветром не унесло.

Аня вновь вернулась за стол.

– Чтобы ветром не унесло, есть больше надо или камешки в карманах носить – для балласта. – Усмехнулся Виктор, беря первый бутерброд и откусывая едва ли не половину одним махом. – Это если у нас тут в бухте так все перемешало, что вода стала желтой от поднятого песка, то представляю, что творилось на мысе.

– Ночью сухогруз затонул – нескольких моряков удалось спасти.

– Ничего себе! А каким макаром их сюда занесло?

– Да не понятно, - Аня пожала плечами. – Экипаж то ли китайцы, то ли филиппинцы, по-английски ни бум-бум. Кое как жестами удалось выяснить, что шли из Триполи в Одессу, о том, что случилось на земле ни сном, ни духом…

– А как это все происходило? – Виктор даже задумался, как можно жестами пояснить названия городов. Ну там имена Хуан и Педро еще куда ни шло…

– Да прапорщик там один карту догадался им показать, вот один из спасенных пальцем и потыкал. Так и поняли. Так вот, что на земле творилось они не в курсе, первые подозрения появились, когда через Стамбул проходили – на связь никто не выходил, да и буксиров не было. Так что фарватер прошли только на честном слове, а потом зашли в Констанцу запасы пополнить – а там кругом мертвяки. Капитан и старпом, судя по всему, были из наших, из русских, те и решили в Одессу все же двигать – все же свой город, а тут шторм… В общем, как они оказались возле Херсонеса, эти граждане не имеют понятия.

– Да уж. Повезло так повезло. А с остальными что?

– Кого нашли, те уже не расскажут, - развела руками Аня. – Так что новостей хоть отбавляй. Еще и дети пропали. Все на уши поставлены.

– Если честно, то нет, - признался Никитин, но вдруг вспомнил вчерашнюю женщину возле блок-поста. – Хотя погоди! Вчера какая-то женщина своего сына искала, но я на это как-то внимания и не обратил. А что, не один ребенок пропал?

– Вроде, трое. Два мальчика и девочка. Все примерно одного возраста. Я как узнала, мигом рванула проведать Каринку – пришлось даже с дежурства отлучиться.

Виктор вспомнил ту трехлетнюю малышку, чьи родители оказались зараженными и только сущая случайность не позволила им перекусить собственным ребенком. Вспомнил и непроизвольно содрогнулся от этой картины. А малышка была чудо как хороша – светловолосая, со смешными ямочками на щеках, говорила она еще не слишком понятно… Хотя, может, это только Виктор не понимал ее птичьего языка, но вот Аня моментально распознала в слове «каинка» имя Карина, как и стала называть эту девочку, которую частенько проведывала.