На выстрелы из прилегающих домов и магазинчиков начали стягиваться новые и новые мертвяки, но Павел Степанович пока не волновался – десяток медлительных зачуханных мертвяков не повод, чтобы волноваться шестерым вооруженным парням. Главное клювом не щелкать и по сторонам глядеть. А парни слова Бондаренко помнили – крутили головой на все триста шестьдесят градусов.

Выстрелы уже не были одиночными и редкими - звучали все чаще и чаще, угрожая слиться в единый шумовой фон. Парни явно вошли в кураж.

– Вот балбесы… - по-доброму пробурчал майор. – Могу поспорить, что возомнили себя бесстрашным спецназом. Ну ничего-ничего… Потом еще стволы чистить научитесь. Хе-хе…

Конечно, до тех же парней из комендатуры «желторотикам» было как доярке до фотомодели. И это очень бросалось в глаза знающему человеку. От Павла Степановича не ускользало и то, как держат оружие его подопечные, и как суетятся, когда ищут запасной магазин, и то, как они долго прицеливаются и матерятся после того, как промахнулись.

«Ну ничего-ничего… Набьют еще руку – мертвяков на всех хватит,» - мысленно успокаивал сам себя Бондаренко.

И все же майор не просто сидел в машине и наблюдал, как мальчишки, разбившись на две группы и кучкуясь возле машин, защитив тем самым свои тылы, отстреливаются от появляющихся мертвяков, он еще не забывал поглядывать по сторонам – мало ли что. Поэтому вовремя увидел приближающиеся автомобили со стороны аэродрома «Бельбек».

– Парни! Внимание, - крикнул Бондаренко и показал рукой на дорогу.

Сматываться уже было бесполезно – мало того, что автоматные очереди разносились на большое расстояние, так еще и сами авто были буквально в метрах пятистах от них.

Сашка Смирнов, вспомнив о своем «боевом крещении», подскочив к Бондаренко, поинтересовался, что им делать дальше.

– Так, Саня, - задумался на какое-то мгновение майор. – Берешь… Пашку и давай во-о-он туда, на второй этаж. Будете прикрывать, если что.

Бондаренко показал на небольшой торговый павильон в два этажа, окна которого выходили как раз на дорогу – отличное в общем-то место для засады. Сашка проследил за его рукой и, скривившись при упоминании имени бывшего приятеля, все же послушался и с готовностью бросился туда, пока Бондаренко не рявкнул: «Да не палитесь вы так! В обход!»

– Ага, - тут же кивнул Саня, поняв свою оплошность, и кинулся уже в сторону автобусной остановки, которая могла их прикрыть от нежелательных глаз.

– Так, гаврики, давайте сюда двигайте! – поторопил остальных Бондаренко. – И не зевайте! Зомбаки еще не все рассосались. – Так, ты! Отгони уазик за угол и оставайся там.

– Но…

– Не спорить. А вы натягивайте маски на бошки, а то вид у вас абсолютно не боевой – пацанва пацанвой. К тому же и перешуганная.

Мальчишки послушно натянули «балаклавы», став в один миг просто безликими фигурами, одетыми в разнообразную одежду – Сенчуков хоть и обещал обеспечить формой, но все никак не получалось. Бондаренко тоже опустил на лицо шапку и задумался, как бы пропетлять эту ситуацию. «Вступать в бой? Да не смешите мои тапки! Если попадется опытный противник, то он весь этот детский сад в капусту покрошит… А ведь живого человека убить это еще суметь надо.» Да… Убивать тоже нужно иметь стальные нервы, суметь себя пересилить, убедить, на худой конец – заставить. А эти мальчишки только сегодня в город выбрались. Стрелять в живого противника это не компьютерная игрушка и не зомбаки, которые за две недели практически потеряли человеческий облик. Нет, они все так же были похожи на людей, только были ужасно грязными и зачуханными, со всклокоченными волосами, в которых застрял разнообразный мусор, в грязной порванной и запятнанной одежде, с ужасными ранами, которые покрылись толстой коркой грязи и пыли… Но при всем при этом эти человекообразные фигуры уже сложно было воспринимать как людей. И их уничтожение как убийство и не воспринималось. А вот с людьми… Оно ведь, когда в первый раз понимаешь, что там – человек, хоть враг, хоть противник, но живой человек, который дышит, живет, кого-то любит, то начинают дрожать руки, а по всему телу идет крупная дрожь... Озноб. И страх накатывает. Непонятный, звериный. Оно ведь после фанерных фигурок стрелять в человека трудно. Несказанно трудно. Это мгновение, когда жмешь на спусковой крючок кажется вечностью. Это все банальные и избитые фразы, но Бондаренко помнил, каково оно. И ты видишь его, хорошо видишь, а внутри что-то противится, не дает выстрелить. И нужно себя пересилить. Нужно возненавидеть… Так, наверное, проще…

– Так, говорю я. Никаких действий не предпринимать, смотреть по сторонам и отстреливать особо упоротых зомбаков, ежели таковые появятся.

– Да они вроде закончились…

– Вроде, - скривился Павел Степанович. – Попрятались они. Вон, твари, стоят за деревьями. Так что как только потеряете бдительность – тут нам всем и каюк. Рыжий, давай за руль, мотор не глуши. А вы двое возле меня… И молчите – сойдете за умных.

Автомобили, подъезжая, сбавили ход, а после и вовсе остановились. Были они какими-то несуразными, с наваренными решетками на бортах и металлическими пластинами, на которых легко узнавались надписи «милиция» и «ДАИ», но Бондаренко оценил гениальность такой защиты. В этой мини колонне были две преобразованных милицейских девятки и один грузо-пассажирский «Форд Транзит» грязно-белого цвета. Бондаренко ждал, когда кто-нибудь выйдет из авто к нему, сквозь стекло разглядывая сидящих на переднем сиденье в головном автомобиле. Оба мужчины, средних лет, одетые в темные куртки, кидали весьма колкие взгляды на замершие фигуры с автоматами наперевес, перегородившие дорогу.

– Чего они сидят? Чего ждут? – прошептал кто-то из парней. Бондаренко не знал кто именно – по шепоту было не разобрать, а поворачивать голову и терять из виду автомобили не хотелось.

– Не рыпайтесь. Выйдут. Куда они денутся… - подбодрил парней майор, следя за малейшим движением возможного противника и понимая, что в таких случаях значит связь между бойцами подразделения. Ведь сейчас Смирнов Сашка и его напарник могли бы поделиться своими наблюдениями… Но не дано. Придется полагаться только на себя: на свой опыт и интуицию.

И действительно, как и предсказывал Павел Степанович, двери головной машины открылись, и оттуда не спеша, возможно даже немного вальяжно вышли водитель и пассажир. Бондаренко отпустил автомат и продемонстрировал пустые ладони, пытаясь тем самым доказать свою миролюбивость. Поверили или нет – было не понятно, но Бондаренко не заметил никакого оружия в руках мужчин. Хотя никто не отменял тех же пистолетов в кобурах под куртками.

– Пал Степаныч… - снова кто-то позвал шепотом из-за спины. – Там зомбак вышел, сюда чешет. Что делать?