Проснулся от того, что рядом журчало, а мне становилось мокро. Открыл глаза и увидел силуэт человека, нависшего надо мной. Он мочился прямо на меня.

– Ты, придурок, что ты делаешь?
– Я вскочил и закричал.

– Извини.
– Ответил голос, еле ворочающий языком.
– Я забыл про тебя.

Мне было гадко и мерзко. Я стоял мокрый и вонючий. В голову лезли самые невеселые мысли о том, что я навсегда останусь на этом дне. Что я чем-то прогневил бога и теперь получаю по заслугам. Как можно было еще объяснить нелепую череду происшествий случившихся со мной менее, чем за сутки.

– Там это, там краны есть. Сполосни, а потом посуши на трубе с горячей водой.
– Прохрипел бомж.

– Спасибо, зассанец.

В ответ на мою язвительную благодарность раздался храп.

До кранов можно было добраться только на карачках. Я полз по туннелю и матерился, пока не уперся в краны. Я разделся, сполоснул под водой одежду, кое-как помылся сам. Одежда высохла очень быстро. Я оделся и вернулся к своим громко храпящим товарищам. Через крышку люка свет уже не пробивался. Я поднялся по лестнице, приподнял крышку, чтобы убедиться в том, что на дворе наступила ночь. Так и было.

Я выбрался наружу. В окнах домов горел свет. Я подумал, что и у меня горит свет и что мне очень хочется посмотреть, что там происходит. Мое желание реализовалось в идею. Я жил на пятом этаже. Напротив моего дома стояла старая пятиэтажка с чердачной крышей. Я нередко наблюдал, как из дверей чердака выглядывают пацаны. Что мне стоило забраться самому и посмотреть оттуда в окна своей квартиры? Нет ничего проще.

На чердаке пахло голубиным пометом. Сами птицы в темноте сидели тихо и переговаривались, только когда я начинал шуметь. Я выбрал чердачное окно, которое смотрело мой дом. Открыл его и сразу увидел освещенные окна своей квартиры. Моя Вера сидела на диване с телефоном. Я знал ее очень хорошо и понимал, что она взволнована. Юляха катала коляску с Ванькой и смотрела на мать. Я представил, каково ей понимать, что ее папка пропал неизвестно куда. На глаза навернулись слезы. Мне так хотелось сообщить им о том, что я жив и здоров и только ищу способ вернуться домой.

Скрипнул люк, ведущий на чердак из подъезда. Я прикрыл окно и увидел полоску света. Кто-то собирался забраться сюда. Я спрятался за кирпичную кладку вентиляции. И вовремя это сделал. Луч фонаря пробежался по чердаку. Неужели кто-то видел, как я сюда забрался? Сердце забилось как у загнанного кролика. Я пошарил рукой в поисках тяжелого предмета и нащупал кусок кирпича. Я готов был убить ради своей свободы.

Раздались мягкие шаги. Потом звук открываемого чемодана. Я набрался смелости и выглянул из-за укрытия. Едва различимая тень, как мне показалось, собирала оружие. Я замер. Все было очень серьезно. Скрипнула дверь чердачного окна и мне стало видно, как человек выставил винтовку с оптическим прицелом в окно. Как раз напротив окон моей квартиры. Самые жуткие предположения полезли мне в голову. Я был уверен, что мою семью хотят убить. Нельзя было медлить ни секунды. Я перехватил кусок кирпича удобнее и бесшумно направился к снайперу.

– Я на позиции.
– Произнес женский голос.
– Наблюдаю объект.

Так это была женщина? Легче будет справиться. Я не собирался делать гендерную скидку. Залеплю кирпичом в голову с той же силой, что и мужику. Ее пули не убивают мягче и нежнее? Я навис над ней, готовясь нанести удар. Снайперша, каким-то шестым чувством поняла, что я собираюсь сделать. Вывернулась из-под удара, вскочила и ударила меня коленкой в живот. Я задохнулся. Женщина вывернула мне руку и взяла шею в захват. Я ничего не мог сделать. Ни вздохнуть, ни шевельнуться.

– Ты что за урод? Наркоман?
– Спросила она жестко, усилив захват шеи.

– Нееет.
– Прошипел я.
– Не убивайте мою семью.

– В смысле?
– Она отпустила мою руку и осветила мне лицо.
– Эй, да ты же тот самый маньяк, порешивший половину города?

– Я никого не порешил. Это все ошибка. А вы разве не за мной охотились?
– Я вдруг понял, что мое появление они не ждали.

– Нет, не за тобой. Скорее за теми, кто охотится за тобой. Уже сутки город на ушах. Все кого-то ищут. А с чего ты взял, что я собираюсь убить твою семью?

– Да так, втемяшилось в голову. Я не понимаю, что происходит вокруг, вот и думаю, что все против меня, и желают меня убить и мою семью.

– Грека ты грохнул?
– Снайперша посветила мне в лицо фонарем.

– Какого Грека? Я вообще никого не убивал.

– Того, в этом дворе прошлой ночью.

– Нет, не я.

Я поведал ей, как все было на самом деле.

– Ты либо очень складно врешь, либо нет. Знаешь, вон те парни внизу, за которыми я наблюдаю, ждут именно тебя, потому что уверены, что ты пришил их человека. Они плохие люди и в случае чего, я с удовольствием пристрелю их, если придет такой приказ. Только я знаю, что он не придет, и поэтому твоя жизнь не стоит ничего, пока эти парни ждут тебя.

– Что мне делать?

– По-хорошему, сдаться властям. Там тебе будет хоть какая-то гарантия жизни. Либо скитаться. Но у тебя семья, и рано или поздно, через нее тебя найдут, и ты сам приползешь и сдашься своим убийцам.

– Я не готов сдаться, никому, ни вам, ни им. Я ничего не совершал и надеюсь, скоро это станет всем известно.

– Я тебе верю. Даже если ты пришил Грека, я не буду тебя задерживать. У меня были к нему личные счеты, и тот, кто пришил его, мой друг.

– Я не пришивал его. Я даже пистолет в руках никогда в жизни ни держал. Вернее, держал, но не стрелял.