Когда она увидела его в том углу, то сердце сжалось от боли и сострадания. Перед глазами всплыл образ смерти Нарциссы и Люциуса. Самое ужасное, что, скорее всего, и Драко это видел, а потом он забрал их и исчез. Но неужели именно потеря родителей сделала его таким? Но тогда в этом еще одно доказательство их сходства – привязанность к родителям, которую они никогда не показывали другим...

Однако она смогла смириться и стараться жить дальше. Очень стараться, но как-то жить... Неужели Малфой действительно не такой, каким она его знала, каким он хотел, чтоб его видели?

Этой ночью, она действительно увидела его другим. В него будто бы вселился какой-то монстр. Этот взгляд, этот голос... все чужое и очень пугающее. Он использовал непростительное заклинание. Но было ли это впервые? Он был Пожиратель, у них были эти проклятые задания, и для Малфоя не могло быть исключений. Дамблдор говорил, что Драко не смог его убить, не смог выполнить задание из-за меня, но он ничего не сделал, чтобы спасти Крэбба и Гойла. И тогда он четко объяснил, что это было наказанием за нарушение приказа. Неужели и здесь причина во мне? Но они были прежде всего его друзья. «У него нет друзей» – пронеслось в голове когда-то сказанное Снейпом.

Снейп! Сколько лет он показывал себя другим. Сколько лет он делал вид, что просто ненавидит Гарри, но на самом деле всегда охранял. Сколько лет он с такой преданностью пронес свою любовь, вопреки всему! Но она чувствовала это, видела, что он что-то скрывает, иначе бы не подарил книгу, не рассказал семейную тайну Малфоев. Может быть есть какое-то сходство в этих двух слизеринцев, которых разделяют годы и обстоятельства?

Неужели судьба всегда решает все сама?

Неужели я смогу... полюбить... смогу... или уже... а он...

Перевернувшись легонько набок, чтоб не сдвинуть руки, Гермиона начала рассматривать спящего парня. Еще в школе она заметила, но боялась признаться даже себе, что он был очень привлекателен. И это было не только внешняя красота. Его аристократизм. Он отмечался во всем – манере сидеть и идти, говорить и даже молчать, воспитании, в поведении с другими (не станем вспоминать и оценивать, как складывались у него отношения с ней и её друзьями, но даже эти споры и сказанные слова были четко взвешены, подчеркнуты и обдуманы, это тоже надо уметь, как пример для сравнения – Рон). И если она уже вспомнила о других парнях, то во время турнира почти все девушки вздыхали о Викторе Краме, но их объединили совсем другие качества – общая осведомленность, любовь к книгам, нетерпимость к темной стороне магического мира.

Драко же был всегда рядом. С первого курса, он был лучшим в учебе, и этим стал для гриффиндорки той ступенью, из-за которой хотелось быть всегда выше. Их соперничество с Гарри, показное отвращение к Рону и ненависть к ней, каждый раз доказывало, что они из разных миров, они совершенно разные и нет никакой силы и возможности что-то изменить.

Если бы не одно Пророчество. С тех пор устоявшийся мир начал медленно переворачиваться с ног на голову. Ее попытки узнать о нем больше привели в кабинет Снейпа, в туалет, в Выручай-комнату. И именно в этих местах она делала новый шаг в пропасть. Один поцелуй и один взгляд просто толкали бежать в направлении этой бездны, которая манила. Но никогда не возникало желания вернутся назад. А то, что было этой ночью, поставило точку в невозможности возврата назад. Что это было, Пророчество, судьба или банальная страсть, пусть остается вопросом, на который ответит время. Желание быть здесь и сейчас ей подсказывает сердце, и пусть так и будет.

Протянув руку, Гермиона коснулась волос Малфоя. Очень осторожно забрав их с лица, она взглянула на глаза. Она знала, что они закрыты, но в памяти и в сердце был взгляд из сна. Потом она посмотрела на протянутую руку. Черная метка на бледной коже выглядела как татуировка, что делают обычные люди, которые зачастую даже не знают значений носимых на себе картинок. Но Драко – часть мира магического, и он как никто другой презирает все маггловские штучки, а это изображение, суть и значение которого является не простой прихотью, навсегда оставило след в памяти всех тех, кто его знает, и никогда не позволит забыть, кем он был в прошлом.

Когда-то она бессознательно коснулась этой злосчастной метки, и тогда, с отвращением и ужасом отдернула руку, но сейчас она сделает это умышленно. Одними подушечками пальцев девушка провела вдоль всего знака. Ничего! Рабское клеймо теплое, оно уже не работает, не выполняет свою роль, не сможет превратить человека в слугу. Никогда!

Тело Драко чуть вдрогнуло, Гермиона сразу же убрала руку и напряглась. Чего можно ожидать сегодня осталось ждать не долго. Глаза не открывались, но с губ послышался шепот.

– Гермиона...

От услышанного собственного имени по телу девушки прошел ток. Так её называли все, но никогда именно он, и это еще больше пугало.

– Гермиона – повторил Драко, – как я могу тебя ненавидеть и... – маленькая пауза показалась вечностью – любить одновременно?

Одновременно... Слово словно разорвалось в голове у гриффиндорки. Она почувствовала, как закружилась голова и не хватало сил, чтоб набрать воздуха. Одновременно? Ненавидит и... любит... Любит?

Драко начал шевелиться, и Гермиона, все еще в шоке от услышанного, испугалась и дернула своей рукой. Глаза парня резко открылись, и взгляды встретились.