– “Ещё бы!” – хотела сказать девушка, но вслух выдала: – Я случайно, – но тут же пожалела о своих словах. Кто-кто, а человек напротив точно знал, что это было не случайно.

– Ну, вот, вы сами сознались, что это было специально. Вы понимаете, что я могу с легкостью использовать против вас чары забвения, – девушка вздрогнула, а мужчина, резко развернувшись к ней лицом, продолжил, – но я не буду этого делать. Почему? А потому, что вы мне поможете, а о сегодняшнем событии и о Пророчестве вообще никому не расскажете. А для этого вы дадите мне Непреложный обет.

Гермиону накрыл настоящий шок и паника. Откуда он знает о Пророчестве? Его же там не было. Или был?

– Меня не было в Министерстве, и меня, увы, не было рядом, когда вы узнали его содержание, и, к моему большому сожалению, даже с моими знаниями, я не могу узнать его сам в вашей прекрасной головке. Но причину этого я обязательно выясню. А пока что, надеюсь, что вы, мисс Грейнджер, будете благоразумны и перескажете мне его слово в слово, – напор, с каким говорил Снейп, был настолько сильным, что Гермионе показалось, что её словно вжимает в стул.

– Профессор, пожалуйста, перестаньте копаться в моей голове, – где-то внутри, словно эхо, все ещё звучали слова «чары забвения», «непреложный обет», «поможете мне». – Я так не могу. Я расскажу! Сама! Вот только один вопрос – откуда вы знаете о моем пророчестве?

– Я знаю всё о семье Малфой. А так, как вы сказали в «вашем» Пророчестве фигурирует и другой участник… И исчезло это же Пророчество сразу же после вашего посещения Министерства, то все очень логично и просто. Если нет следов на месте его пребывания, то, надо полагать, его забрали, а если учесть и то, что один из основных участников был там, то это еще больше упрощает ответ, – школьный зельевар, даже не моргая, говорил так дотошно правильно и рассудительно, что от злости в гриффиндорки побелели кончики пальцев рук, которыми она с каждым новым словом все сильнее сжимала стул под собой.

– Мне интересно, откуда вы узнали об этом Пророчестве? Как так быстро сориентировались в Отделе тайн? Мне казалось, что вы были там несколько с другой целью.

– Я не знала, я случайно увидела, когда убегала... – словно молния, перед глазами промелькнули события того ужасного часа проведенного в Министерстве. И в этот миг, даже не взирая на то, что он только что сказал, она даже была рада, что Снейп может «видеть» её мысли. Она точно помнит: как их окружили Пожиратели, как они бежали, как рука сама потянулась к шарику, что чисто случайно(!) попал в поле её зрения, как она практически невредимая проснулась в больничном крыле школы, а позже, чудом уцелевший шар снова засветился в её руках, когда отдал Невилл и как она разбивала его в своей комнате, пока никого не было.

– Фантастическое везение, – заключил вдруг профессор более спокойным голосом и снова повернулся к ней спиной.

Гермионе показалось, что лицо учителя сменила маленькая улыбка или ухмылка, но это вряд ли, это же Снейп, однако это снова вернуло её к реальности – она сидит в кабинете человека, который знает все о том ужасном вечере, который предложил помощь Пожирателю и теперь требует дать Непреложный обет, а за его нарушение её ждет…

– Смерть, – мужчина снова развернулся к девушке, но даже намека на улыбку не было, хотя она и не ожидала, но все же. Однако, сомнений, что он «слышал» её только что, точно не было. – Гермиона, будьте откровенны. Расскажите мне содержание Пророчества, – он сел на свой стул и посмотрел девушке прямо в глаза. И в этот миг, ей на долю секунды показалось, что он устал(?).

– Это не пророчество, это ошибка, полный бред, – она поняла, что другого выхода у неё просто нет, и она должна рассказать. – В нем сказано, что какое-то предательство в роду решит будущее, а я должна очистить грязную кровь его потомка. Но грязнокровка я, а не Малфой! Там сказано, что я это почувствую! Но как? И почему Драко указывался в пророчестве как последний в своем роду? Это просто смешно… – в горле появился странный ком.

– Это все, что было сказано? – показалось, что Снейпа вовсе не заинтересовало только что сказанное, ни один его мускул на лице не дрогнул.

– Почти, – хрипло сказала Гермиона.

– Почти? – вот теперь уже одна бровь профессора приподнялась. – Что ещё было сказано?

– Там… – не в силах больше держать его взгляда она взглотнула, опустила глаза и чуть громче продолжила, – там было сказано, что «все началось и закончится из-за любви».

Издав какой-то непонятный звук – не то вздох, не то стон, Снейп снова встал и отошел к стене, но продолжал смотреть прямо в глаза. Что творилось в душе у этого человека, понять было невозможно, но то, что последняя фраза произвела на него большое впечатление, нежели вообще причина пребывания гриффиндорки в его кабинете, это точно. Наверное, в первый и последний раз ей удалось увидеть хоть какие-то иные эмоции, кроме надменности и презрения, которые адресованы ей.

– А теперь послушайте меня, мисс Грейнджер. Не буду юлить и ходить вокруг да около, я, как и вы, попал в ситуацию, когда нужно говорить начистоту. Как вы думаете, почему Малфои так борются за чистоту крови? Своей крови! Почему они так искренне защищают эту идею? Почему стали яростными последователями Того-Кого-Нельзя-Называть? Уничтожение всех маглорожденных – это очень серьезное обвинение, но, как ужасно это не звучит, это стиль их жизни, это идея которой они живут.

Гермиона вспыхнула от негодования и такого спокойного тона профессора. А ведь он говорит об убийствах людей, которые родились не в той семье, только по их мнению. Но кто дал им право решать судьбы? Она так сжала зубы, чтобы не закричать, что казалось, можно было услышать хруст скул.