Павел поравнялся со мной, держа толстяка под прицелом, кивнул, и я открыла дверь. Коридор был пуст. Но радоваться я не спешила. Повернула ключ в замке и, обогнув Павла, который стоял в обнимку с пленником, распахнула дверь на улицу и увидела четырех парней. Сбившись кучкой, они о чем-то спорили. Один из них оглянулся, увидел наше трио и нервно дернул щекой, что не осталось без внимания: трое его приятелей проследили его взгляд и теперь таращились на нас, пытаясь решить, что делать.

– Ключи от машины, – сказала я, поднимая пистолет и очень надеясь, что использовать его не придется. Я точно знала, что стрелять не буду. Хотя эти типы, возможно, того и заслуживали. Однако оказаться у них в руках я не планировала. Налицо явное противоречие, и в тот момент я пыталась ответить на вопрос: как собираюсь совместить несовместимое?

– Давайте без глупостей, – произнес Павел и для верности ткнул пленника дулом пистолета в бок. Парни не сводили с пистолета глаз, ожидая приказа или некоего знака.

– Убьешь меня, и тебе крышка, – сказал Петр Николаевич. Его люди, расценив это как сигнал, выхватили оружие.

А дальше… дальше произошло нечто в высшей степени странное. Я прыгнула вперед, развернулась на пятках, и четверка парней повалилась на землю, будто кегли от меткого удара. Если для них это явилось полной неожиданностью, то еще большей неожиданностью было для меня. Я замерла, разглядывая бесчувственные тела на земле, и пыталась понять, как это сделала. У меня явно наметилось раздвоение личности, как будто один человек стоял и смотрел, а другой наблюдал за ним со стороны и вроде бы не находил в ситуации ничего особенного.

– Ни хрена себе, – произнес Петр Николаевич, раньше нас пришедший в чувство. – Как она их уложила? – Кажется, только этот вопрос его и волновал. Меня, кстати, тоже. Однако при всем желании ответить я затруднялась.

– Забудь о нас, – наставительно изрек Павел. – Иначе в следующий раз так легко не отделаешься.

– Да вы просто фокусники, ребята, – хохотнул толстяк. – Мне бы такие пригодились. Можем обсудить…

– Топай к машине, – буркнул Павел, не желая ничего обсуждать.

Мы направились к ближайшей машине, тому самому джипу, на котором нас сюда привезли. Я заглянула в кабину, ключей в замке не было. На всякий случай откинула козырек перед креслом водителя, и ключи очутились в моей ладони. Я завела мотор, а Павел открыл ворота, все еще держа толстяка на прицеле. Створки ворот поползли в стороны, в этот момент Петр Николаевич толкнул Павла в грудь, тот упал, не удержавшись на ногах, что дало возможность пленнику благополучно скрыться в доме. Догнать его Павел не пытался, сообразив, что время упущено, но когда Петр Николаевич был возле двери, вскинул пистолет. Я испугалась, что он выстрелит, однако Павел опустил руку и бросился к машине.

Разогнавшись на дороге, я с легкостью снесла шлагбаум, возле которого с разнесчастным видом метался охранник. Когда он наконец пришел в себя, расстояние, нас разделявшее, увеличилось настолько, что его действия опасений не вызвали. Говоря проще, он палил нам вслед без всякого результата. Дом с его малоприятными обитателями остался далеко позади, однако все же не так далеко, как хотелось бы. Только когда мы выехали на шоссе, я немного успокоилась, повернулась к Павлу и задала вопрос:

– Что теперь?

– В городе нам появляться нельзя.

– Будем прятаться в лесу? – усмехнулась я.

– От надежного убежища я бы не отказался. – Он помолчал, приглядываясь ко мне, и все-таки спросил: – Как тебе это удалось?

– Уложить четырех парней? – переспросила я. – Понятия не имею. И меня это здорово беспокоит. А тебя?

– Еще как. Болтовня этого борова произвела впечатление.

– Но не удивила, – сказала я. – Ведь чего-то подобного ты ожидал. Потому и не спешил в милицию. – Он не ответил, да мне этого и не требовалось. – Жаль, что не удалось поговорить с твоим другом по душам. Узнали бы много интересного.

– Такая возможность еще представится. Вряд ли нас оставят в покое. Ты вся дрожишь. Испугалась?

Павел протянул руку и коснулся моей ладони, видимо желая меня успокоить.

– Тебя это удивляет? – усмехнулась я. – Ладно, – помолчав немного, произнесла я. – Ты мутный тип, за которым охотятся менты и мафиози, а кто я? В какой момент наши пути пересеклись? И были ли мы друзьями?

– Я действительно ожидал чего-то подобного, – хмуро заметил Павел. – А что касается остального… мне неважно, как я относился к тебе раньше. Важно то, что я чувствую сейчас. У тебя по-другому?

Я притормозила, повернулась к нему, и с минуту мы сидели молча.

– Помнишь, ты сказал: «Лучше знать правду о себе, чем не знать ничего»? Остается только гадать, что это за правда. И как я буду с ней жить, когда узнаю.

Павел обнял меня, я закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию и забыв о времени. Вряд ли это было разумно, учитывая обстоятельства. Мы находились слишком близко от места своих недавних подвигов. Невольно вздохнув, я отстранилась, завела мотор и сказала:

– В город все-таки придется вернуться, предупредить Ирину. Если эти типы не успокоятся и продолжат нас искать, легко выйдут на нее.

Павел кивнул.

По дороге я несколько раз звонила Ирине, но на телефонные звонки она по-прежнему не отвечала. Я пыталась придумать разнообразные причины этому и вполне преуспела, хотя беспокойство все равно не отпускало. Впрочем, для беспокойства было слишком много поводов. Раскатывать по городу на угнанной машине не следовало, но я торопилась убедиться, что с Ириной ничего скверного не произошло, и готова была рискнуть. Павла, погруженного в невеселые раздумья, предполагаемый риск попросту не волновал.