Там.

Коул шел по темному коридору. Он чувствовал биение их сердец, оно, словно приманка, настойчиво притягивало его ближе. Он мог чуять их отчаяние. В тишине оно было подобно громкому звону. И как он не услышал его раньше?

Снова вверх по лестницам, к самой вершине башни. Вниз по темному залу, в котором почти не было мусора и крови. Что бы здесь ни произошло, это место было едва затронутым. На стене была высохшая кровь… но некоторые комнаты были почти не тронуты. Одна из спален, мимо которых он проходил, видимо раньше была детской, в которой украшенная резьбой деревянная детская кроватка терпеливо ждала, когда ребенок вернется в постель.

И потом он дошел. Наверное, какая-то гостиная. Он никогда не видел такой комнаты в Белом Шпиле, поэтому ему было не с чем сравнить ее. Наверное, когда-то здесь жил кто-то богатый. Роскошное кресло с красной кожаной подушкой, остывший камин, большая книжная полка, которая занимала всю стену… и все это было нетронутым. Даже книги стояли на своих местах.

Но кто-то здесь умер. Помятый ковер с красными и золотыми узорами лежал посреди комнаты, и прямо посередине ковра было большое и уродливое кровавое пятно. Черное и сухое. «Они отчаянно боролись», – подумал он – на ближней стене были длинные полосы крови, а книжный шкаф был забрызган ею. Пятно, ведущее от ковра, говорило о том, что их вытащили.

Другая дверь вела дальше, но это не имело значения. Тот, кого он почувствовал, был здесь. Он осторожно крался по комнате, стараясь услышать. Но слышал лишь слабое жужжание мух, ничего больше. Но они были здесь. Он знал это.

Внезапно Коул подпрыгнул к ковру и откинул его. И был награжден видом деревянной потайной двери, спрятанный под ковром. На ней тоже были кровавые пятна… но за ней кто-то был. Он сел на колени и потянул ее, дверь открылась, сопровождаясь громким скрипом петель.

Под ней оказалось темное маленькое пространство, и кто-то вскрикнул в испуге и съежился. Это была молодая женщина, и она попыталась отползти от открывшейся двери – тщетно. Он смотрел на её кожу, плотно прилегавшую к костям, и черные волосы, беспорядочные от страха. Скромная женщина, одетая лишь в грязную верхнюю рубашку. Покрытая грязью с головы до ног. Видимо, она была здесь уже некоторое время – кусочки высохшей еды, испачканное одеяло, и заглушающий все остальное запах мочи.

Он видел людей, которые никогда не спали, их держали в подземельях, пока не ломался их разум. Она была похожа на них. Она дрожала от истощения не меньше, чем от страха.

И она могла его видеть. Он почувствовал огромное облегчение.

Прошло несколько секунд, прежде чем она взглянула на него из-под рук. Её глаза метнулись к его кинжалу, а потом обратно на его лицо.

– Вы хотите убить меня? – спросила она едва слышно.

– Ты хочешь, чтобы я убил тебя?

Она не ответила.

– Я могу забрать все это, если хочешь. Могу сделать это быстро.

Она посмотрела ему в глаза, и начала дрожать все меньше и меньше. Между ними не было ничего, кроме тишины, и он осознал, что она понимала. Она знала, что он ей предлагает выход из мира боли и страха. Но она не могла заставить себя сказать это.

Коул провел пальцем по лезвию кинжала. Она не могла шевельнуться. Он был стражем на пропасти между жизнью и смертью, и больше никто. Он уже чувствовал знакомое движение внутри себя, тот давний страх, требовавший, чтобы он боролся за то, чтобы остаться в этом мире. Никогда не сдавайся, говорил он. Не растворяйся в ночи.

Но что сказал бы Рис?

Он бы сказал, что Коул сошел с ума, что он не должен слушать это страх. Что убийство не поможет ему и не сделает его более настоящим. Но что было правдой? Смотреть на эту девушку, знать, через что она прошла – будет ли лучше оставить её в таком состоянии? Все те, кого он находил в Шпиле, соглашались на освобождение, по-своему. Он боролся с этой мыслью, обдумывая её снова и снова.

– Я не собираюсь убивать тебя, – сказал он, наконец.

Молодая женщина зарыдала. Сначала он подумал, что она сделала неправильный выбор, но потом понял, что её слезы были ничем иным, как слезами облегчения. Она укрыла лицо руками и плакала так сильно, что сотрясалась от рыданий. Коулу стало жалко ее, и он решил, что будет лучше, если он оставит ее. Он отвернулся.

– Нет! – крикнула она. Потом добавило нерешительно, – Пожалуйста, не уходи.

Он остановился. Она продолжала смотреть на него, но не спешила выйти из ямы.

– Ты не видела Риса? – спросил он.

Она растерялась.

– Я не знаю, кто это.

– Долго ты тут, внутри?

– Я… выхожу иногда, чтобы достать еды. Но мне нужно прятаться по ночам.

– Почему?

Ее глаза почернели.

– Потому что ночью они приходят за тобой.

Значит, были другие. Где-то. Коул знал где – конечно, внизу. Там, куда он не хотел идти, но куда ему теперь придется отправиться. Он встал, чтобы уйти.

– Пожалуйста! – вскрикнула она, потом прикрыла рот, в ужасе от громкости сказанного. Она медленно села и выглянула за край своего укрытия, изучая комнату широкими глазами. Она дышала громко и часто.

Он ждал, и в итоге она выползла на пол, шарахаясь от малейшего звука. Когда он направился к двери, она побежала за ним и вцепилась в его плечо. Её ногти впились в его руку.

– Куда ты идешь? – умоляюще спросила она.

– Я должен найти Риса.

– Они убьют тебя!

Коул не нашелся, что ответить. Если те, о ком она говорила, собираются убить его… то они собирались убить и Риса. Он забеспокоился. Что если Рис уже был мертв? Его единственный друг пропал, а он проделал весь этот путь и даже не смог защитить его. Ещё его могла убить Рыцарь-Капитан. Может быть, поэтому храмовники были здесь.