Зокон величественно возлежал на истерзанной им земле, блаженно купаясь в прямых лучах солнечного света. Зодчий зажмурился. Он уже столько месяцев прожил в мире, который почти не отбрасывал теней, что позабыл, как выглядит настоящее солнце. Зодчий с восторгом вглядывался в калейдоскоп солнечных зайчиков, неожиданно заигравших по всему телу Зокона. Любой осколок стекла, стальная полоска или покрытая отражающим слоем пластмасса спешили напомнить о своём существовании краткими вспышками многоцветных бликов...

Зодчий подумал о поселенцах, и ему стало стыдно: пока он любовался позабытым зрелищем, верцы сбились в плотную группу и тихо обсуждали небывалое явление. Они озирались по сторонам, испуганно поглядывая на непривычное для них небо.

Кто-то тихо произнёс страшную фразу:

– Настал конец света...

Зодчий хотел возразить, но не отважился нарушить звуком своего голоса пугающей тишины, залитой ярким солнечным светом, не виденным "миром Амвросия" много-много лет...

– Поселенцы бо-оятся...
– обронил Кучум, когда они вдвоём с Зодчим пошли осмотреть место недавней трагедии.

– А ты?
– Зодчий внимательно посмотрел на выходца.

– Я?.. Я тоже мно-ого лет не видел со-олнца и мне... не по-о себе.

Тела убитых поселенцев успели унести, однако внутри и вокруг разрушенного трока стояла тяжёлая эманация горя. Пахло сгоревшим порохом, разогретым металлом, свежей кровью. Зодчий долго всматривался в том направлении, где должен был находиться "танк-убийца", но смог разглядеть только оплывшую белёсую копну - "мыльный эффект" похоронил под собой виновника трагедии.

Обходя глубокие ямы, Зодчий прошёл вдоль продавленного бока с оторванными у основания "лепестками"; дно трока оказалось смято, исцарапано, обожжено, до такой степени, что в общем месиве исковерканного металла стало невозможно выделить отдельные элементы конструкции - трансмиссию, шасси, аварийный люк.

– Поселенцы боятся...
– повторил Кучум, чётче выговаривая слова.
– Ду-умаю, они не захотят о-остаться...

– Что их так напугало? "Танк"?

– О-они никогда не сталкивались с огнестрельным о-оружием, во всяком случае, насколько я мо-огу судить об этом. А здесь ещё со-олнце... В общем, может так о-обернуться, что от Третьей заставы останется один-единственный тро-ок и трое его защитников, один из которых хро-омой (он покосился на свою ногу), другой совсем мальчишка, а третий только сло-овесно может уничтожить с десяток таких "танков"!

– Не волнуйся, одни вы не останетесь...
– пообещал выходец.

Зодчий знал, что говорил. Как бы ни были напуганы поселенцы, они не смогут вернуться под защиту надёжных стен и сделать вид, будто ничего не происходит, потому что понимают: с каждой минутой, с каждой секундой Зокон всё ближе подбирается к их поселению. Рано или поздно наступит минута, когда...

Зодчий вздрогнул. В его сознание ворвалось видение возможного конца "мира Амвросия". Оно выглядело настолько реалистичным, что Зодчий почувствовал на губах брызги воды, летящей с высоты колоссального вала, и запах смерти, исходящий от торжествующей громады Зокона. Усилием воли выходец постарался прогнать наваждение, хотя понимал: однажды возникнув в его сознании, видение уже не отпустит его...

Кучум заметил перемену в лице собеседника.

– Что-о, и тебя за-адело за живо-ое?

– Это совсем другое...

– Да нет, - печально возразил Кучум, - всё-о взаимосвязано... Если со-олнце выглянуло через столько лет, это зна-ачит...

50.

Узнав о случившемся на Третьей заставе, Фархад торопливо собрал необходимые инструменты. Перед отъездом он в течение нескольких часов с упрямой настойчивостью обучал остающихся выходцев умению управлять "зенитно-арбалетным" комплексом, в результате чего услышал множество нелестных эпитетов, касающихся его личных качеств. В ответ Фархад только хитро щурился и требовал в сотый раз повторить последовательность операций.

Лучше всех управлять установкой получалось у Гоблина. Его-то Фархад, в конце концов, и оставил за "стреломётчика".

– А как же мы?
– обиженно спросил Зодчий.

– Вам ещё рано такую технику доверять. Недоросли, отцы-командиры!
– безапелляционно заявил Фархад, после чего добавил специально для Зодчего: - Это тебе не бездумно двумя мечами махать. Здесь особое искусство требуется!

Как только Фархад уехал с двумя поселенцами, Зодчий отправился в "баньян". За его отсутствие с деревом-рощей произошли поразительные изменения. Продолжая с потрясающей скоростью расти ввысь, "баньян" по периметру своего тела, в непосредственной близости от заставы, вдруг уменьшил величину стволов таким образом, что крона сомкнулась с землёй.