Подошли юнцы-поселенцы, успевшие оттащить Кучума на безопасное расстояние. Зодчий приказал им отстреливать оставшихся гиен. Сам же, взяв Агути и Енора, поспешил к соседям. Дела там складывались неважно...

Прорвавшихся "зывунов" оказалось немного, может, пять или шесть, однако дел они успели натворить немало... Зодчий похолодел, увидев двух поселенцев, лежащих у подножия баррикады со страшными ранами на груди и спине. Оставшиеся трое, сомкнувшись, едва сдерживали беснующихся недовыходцев. Было ясно, что продержатся они недолго.

Зодчий, Енор и Агути навалились на "зывунов" сзади и, прежде чем недовыходцы смогли что-либо предпринять, изрубили троих из шести. Остальных прикончили поселенцы...

Зодчий окинул взглядом поле боя, отметив множество деталей одновременно. Юнцы добивали последних гиен, не успевших исчезнуть в спасительном тумане. На левом крыле всё шло неплохо ("зывуны" не смогли преодолеть критический рубеж и теперь с воем и пронзительными воплями умирали от стрел и дротиков). Лишь на самом краю правого фланга дела обстояли неважно. Там активно действовал всего один защитник, продолжая с остервенением выпускать стрелы в приближающихся недовыходцев.

Зодчий оглянулся, чтобы оценить своё "войско". За спиной стоял один Агути. Выглядел он скорее истерзанной жертвой хищников, чем неустрашимым ратником. Зодчий махнул рукой в сторону правого фланга, Агути согласно кивнул головой, и они побежали.

Но добраться до баррикады не удалось.

Прямо перед ними, словно из-под земли, поднялись стебли колючего растения и стали стремительно оплетать ноги, тело, руки... Зодчий исхитрился отсечь стебли у земли до того, как они обездвижили руки. Агути не успел. Его правая рука, оказалась плотно прижата к телу, и выбраться самостоятельно он уже не мог. Зодчий потратил несколько драгоценных минут, чтобы освободить товарища и вернуть ему оружие. Только убедившись, что тот в безопасности, Зодчий продолжил спринтерский забег.

Прибежал заставник вовремя - единственный защитник баррикады был так увлечён стрельбой из лука, что не заметил двух "зывунов", обошедших его укрытие с левой стороны. Он бы, наверное, так и умер с луком в руках и стрелой, прижатой к правой щеке, если бы Зодчий не срубил недовыходцев, приготовившихся прыгнуть на спину ничего не подозревавшей жертве.

Поселенец оглянулся на шум падающих тел. Зодчий узнал Иктима.

"Как он здесь оказался?.." - с недоумением подумал заставник, но тут же позабыл о нём - впереди вновь показались "зывуны". Ещё через секунду Иктима с силой отшвырнуло назад. Подбежавший Зодчий увидел в его левом плече толстую ершистую стрелу.

– "Арбалетный одуванчик"...
– простонал Иктим и, запрокинув голову, откинулся на спину.

Зодчий действовал быстро, но без суеты. Рванул стрелу на себя с такой силой, что Иктима подбросило на земле, и он потерял сознание. Потом схватил "фархадовскую" стрелу, отломил наконечник, разжал тонкие металлические усики и высыпал содержимое в рваную рану на плече поселенца. После чего поджёг зажигалкой серый порошок и рывком убрал голову, чтобы не опалило лицо.

Иктим издал вопль, открыл глаза и очумело уставился на Зодчего.

– Лежи!
– приказал выходец.
– Теперь заражения не будет!

Затем вскочил, подбежал к завалу. Выглянул. "Зывунов" поблизости не было.

Зодчий внимательно осмотрел пространство перед собой, оценивая возможности оставшихся недовыходцев. Шансов у них не было. Поселенцы и заставники, кто оказался в состоянии стоять на ногах и вести прицельную стрельбу, вышли из-за баррикад и нестройной цепочкой продвигались вперёд, отстреливая по пути любое шевелящееся порождение Зокона. Зодчий присоединился к общей цепи.

Через полчаса всё было кончено...

Оставив нескольких верцев для наблюдения, остальные подсчитывали погибших. Поселенцы потеряли троих убитыми и шестеро получили серьёзные ранения. У выходцев статистика оказалось иной - погиб Тульчи с Третьей заставы (Зодчий так и не успел записать его историю), трое - ранены.

Когда раненых отнесли под навес дома и оказали первую помощь, все расположились на широком дворе заставы, оставив в охранении у Зокона пятерых молодых поселенцев.

Зодчий, устало прикрыв глаза, привалился спиной к нагретой древесине дома. По его внутренним биологическим часам бой длился не более двух часов, но вымотал невероятно...

Кто-то опустился на траву у самых его ног. Зодчий открыл глаза. Енор располагался рядом с ним, с гримасой боли поглаживая левую щёку, залитую иссиня-чёрной гематомой.

– Где это тебя так?
– вяло поинтересовался Зодчий.

– Бежал за тобой, - принялся торопливо объяснять Енор, - а потом что-то мелькнуло перед глазами и - бац!
– лежу на земле и ничего не помню...