Всю оставшуюся дорогу до Венсена король вел себя, как расшалившийся мальчишка: то поднимал коня в галоп, то сбивал хлыстом листья с придорожных кустов, а то и показывал мастерство вольтижировки — бросал наземь перчатку и потом поднимал ее на скаку, склонившись с седла.

"Неужели он так ждет наследника, что готов верить даже проезжей цыганке?" — подумал д'Артаньян.

Правда, что-то в облике старухи и в манере говорить внушало невольное доверие. Вот и Арамис подозрительно притих. Впрочем, для д'Артаньяна в этом не было никакой загадки: помыслами его друга завладела герцогиня. Правда, при той настойчивости, с какой она вела атаку на короля, напророченный цыганкой ребенок мог появиться до истечения года скоре всего у нее и тогда Арамис, может быть, впервые испытывающий настоящее чувство, ощутит на себе, каково приходится неудачникам в любви.

Д'Артаньян от души сочувствовал другу, но... как знать, как знать…

Глава 7

Прошло несколько дней.

И поездка в Венсен, и предсказание старой цыганки стали забываться. На д'Артаньяна навалилась куча забот, в основном, связанных с тем, что в роте появилось несколько кадетов из числа отобранных де Тревилем и одобренных королем кандидатов. Их нужно было натаскивать так, как когда-то натаскивали его самого Атос и Портос. Наибольшую симпатию вызвал юный де Сен-Север. Д'Артаньян, помнивший судейского с простецкой фамилией Моле, встреченного у де Тревиля в первый день возвращения, отнесся было к новому кадету настороженно, однако, общительный нрав, прекрасное владение шпагой и обаятельная улыбка, то и дело появляющаяся на пунцовых губах юнца под еще только намечающимися черными усиками южанина, склонили к нему его симпатии. А юнец просто влюбился в лейтенанта, он готов был сделать все, чтобы заслужить его одобрение. Д'Артаньян взял его в свой взвод.

В первый же свободный вечер он поехал с визитом к герцогине — мысли и мечта о Маргарите де Отфор ни на минуту не покидали его.

Герцогиня приняла его на этот раз в просторной гостиной особняка Люиня.

— Дорогой шевалье, я не видела вас с тех самых пор, как вы уехали с двумя мушкетерами сопровождать короля на прогулку в Венсен, — пожурила она его. — С вами поехал ваш друг. Я забыла, как его зовут…

— Арамис.

— Да, да, Арамис. Я заметила, что он весьма популярен у женской части двора…

"А я заметил, как вы обменялись взглядами," — подумал про себя лейтенант, а вслух сказал: — К сожалению, последние дни я был очень занят.

— Ученья?

— О нет. Король разрешил де Тревилю пополнить роту. Мы отбирали кандидатов, потом король утвердил наши рекомендации, и теперь я занимаюсь с кадетами, — пояснил лейтенант, поглядывая на дверь, ведущую во внутренние покои.

— Король готовится к войне? — насторожилась герцогиня.

— Что вы, мадам. К смотрам.

— Он сам утверждает кандидатов?

— Конечно, герцогиня. Ведь мы его личная охрана.

— И в роте только дворяне?

— Не просто дворяне, но из хороших старых фамилий, к сожалению, временно оказавшихся в стесненных обстоятельствах.

— Так что в роте служат только дворяне?

— Да, герцогиня, — д'Артаньян не совсем понимал смысл повторного вопроса.

— А как же тот мушкетер, который поехал тогда с вами в Венсен, когда вы сопровождали короля?

"Ах, вот к кому вы подбираетесь, милая герцогиня!" — усмехнулся про себя лейтенант.

— Который? — спросил он с наивным видом.

— Ну, тот, кого король назвал самым галантным… У него еще такое странное имя, совсем не дворянское — Арамис.

— Вы запомнили совершенно точно, герцогиня, его зовут Арамис. Под этим скромным именем скрывается фамилия, не уступающая по древности Марсильякам или Перигорам.

— Какая? — живо поинтересовалась герцогиня.

— Это не моя тайна.

— Но вы знаете? Говорят, вы друзья.

— Кто говорит, мадам?

— Хм… моя старинная подруга герцогиня де Шеврез.

"То есть, Мари Мишон! — вспомнил недавнее признание Арамиса лейтенант. — Ах, проказница… Значит, милейшая герцогиня уже поговорила об Арамисе? И с кем — с Мари Мишон… Это становится забавным! Только что же она не спросила ее, дворянин ли Арамис?" — подумал д'Артаньян и сказал:

— У герцогини де Шеврез исключительно точные сведения.

— В каком смысле? — почувствовала скрытый намек герцогиня.

— В самом прямом, мадам. Мы известны ей с тех давних времен, когда нас называли "три мушкетеры и д'Артаньян". Тогда я был кадетом. Потом мы имели честь оказать некоторые услуги ее величеству королеве.

— И Арамис был одним из вас?

— О да, мадам, — Арамис, Атос, Портос и ваш покорный слуга.

— Вы давно дружите?

— С первого дня моего появления в Париже, вот уже пять лет.

— За это время у Арамиса было, наверное, немало побед? Даже король назвал его самым галантным…

"Ого, да мы кажется, уже ревнуем, не успев еще познакомиться? — подумал он не без ехидства. — А как же одно интересующее нас лицо?"

Трудно сказать, как развивался бы дальше этот, несомненно интересующий герцогиню разговор-допрос, если бы в гостиную не вошла Маргарита де Отфор в сопровождении пожилой, пухленькой и очень домашней дуэньи.