Дальше должна начаться охота. Запах стада ланей, притаившихся на возвышенности, был знаком, меня ими часто кормили. К нему примешался запах более крупной добычи и более опасной. Лань мой голод больше не утолит. Мне ее мало, как бы не было вкусно ее мясо. А вот другой запах был притягательным. Это было сильное животное, которое не уступало мне в размере. Оно было сильнее моей матери, но она была умелой. В одиночку она ни за что бы не напала на них, соблазн был велик, но осмотрительность взяла вверх. Это опасно.

Еще полночи мы прочесывали лес, пока мать наконец не выбрала подобающую жертву. Это был боров. Небольшая группа кабанов двигалась в нашем направлении, не понятно, что их всполошило посреди ночи. Возможно, они убегали от другого хищника, крупного хищника, который набрел на их лежбище. Почувствовав, себя в безопасности, они успокоились, нашли себе другую полянку, где принялись рыться в подстилке из листьев. Как они не учуяли нашего запаха! Для меня предельно ясно было даже то, что к нам движется, что-то очень сильное. Оно почувствовало нас с мамой. Нужно быстрее хватать добычу и заметать следы, чем мы и занялись.

Мама кралась незаметно, в глазах у нее полыхнул огонь, тело напряглось, плавными движениями она подкралась на расстояние броска. Мне нужно было подойти с другой стороны, чтобы подстраховаться, на случай если стадо побежит в мою сторону. Мама сделала бросок. Как точно она выбрала жертву. Все кабаны побежали в мою сторону. Но ловить второго не было необходимости, мама выбрала, крупного самца, это был не вожак, но достаточно молодой, чтобы побороться за свою жизнь. Я увидела, какими трудами мама добывала мне все время еду, она барахталась на шее этого гигантского борова, сжимая челюсть на его шее. Он подбрасывал ее как пушинку, один раз она наткнулась на бивни. Борьба слишком затянулась, я ринулась на помощь. В прыжке бросилась на кабана, повалила его наземь, и отрубила одним взмахом своей лапы, отчего тело раскроило на кусочки. Я взяла тушу поудобней за шею, подождала, пока мама оправиться. И мы пошли обратной дорогой к нашему убежищу. Кабан был размером с мою мать, но я была раза в два больше, и кажется намного сильнее, потому что нести тушу, было тяжело, но терпимо. Вообще после того переламывания костей, все было терпимо. О, я же когда-то была человеком!- сверкнула мысль, она мне не понравилась и я ее тут же забыла.

По дороге в лежбище мы приступили к пиру, тащить дальше тушу не стали. Уже начало светать, когда мы почти разделались с ней. Я торопила. Не знаю, чувствовала ли мама, присутствие другого хищника, но мне с ним не хотелось встречаться. Это был он. И он был силен. От него исходила угроза, и я была готова вступить в бой за свои охотничьи угодья.

Рана у мамы была серьезная, ее шерсть была мягкой, в отличии от моей. Она как будто была другого вида. Почему она меня признала и выходила, как своего щенка? Мама заслужила отдых. Я вырыла нору, себе по стать, несла туда травы. Облизала мамину рану и оставила ее отдыхать. Теперь я буду охотиться одна до ее выздоровления.

Мне это хорошо удавалось. Для мамы я приносила ланей. Их было достаточно, но мне не хватало. Для себя мне пришлось искать пищу покрупнее, заходить дальше своих территорий. Я старалась не выдавать своего присутствия, вернее мой запах, конечно, все равно меня выдавал, но вот встречи я избежать могла.

Так прошло лето, мама уже оправилась, я стала опытнее, но маминой ловкости мне все рано недоставало.

С мамой мы встретили зиму. Я удачно охотилась, она хорошо себя чувствовала, но пришла весна и нарушила нашу гармонию. Мама откликнулась на зов, я понимала, что против природы не пойдешь, и то, что заставило ее когда-то спасти меня, сейчас, заставляет, меня покинуть. Единственное меня радовало, я всегда буду искать ее запах и идти по следу, если что-то будет ей угрожать, я приду к ней на помощь. Так она меня оставила.

Жизнь в одиночестве была скучной, мне хотелось уйти с этих мест, спуститься вниз на равнину, но запах матери держал меня в горах. Никакого зова я не чувствовала, о прошлом своем не помнила. Моя жизнь шла размеренно и спокойно, пока я не уловила запах, того сильного хищника, которого чуяла на первой охоте. Он приближался. Я знала направление, там была нора моей матери, в нем она выхаживала другого щенка, его запах был слабым. Не думаю, что он вырастет сильным и проживет долго, но я обещала их защищать, поэтому ринулась на встречу.

Я подрезала ему путь в одной из низин, места здесь было много и можно было устроить побоище. Я ожидала увидеть что-то большое и воинственное. Сила от этого существа исходила немереная, какое же было мое изумление, когда на бой ко мне вышло что-то мелкое и на двух ногах. Я приготовилась к броску, ощетинилась, выпустила когти, чешуйки кольями встали дыбом, для любого хищника мой вид был весьма устрашающим. В ответ мне же мне было:

– О какая красивая!

Я не чувствовала страха у этого животного, оно вводило меня в замешательство. У него не было страха. И в силе он не уступал. Я не могла этого понять.

– Иди ко мне, красотка, наконец-то я тебя поймал моя красавица. Где мне еще найти такую сильную самку своего вида, пусть еще недоразвитую. Даже если ты никогда не созреешь, силы в тебе немеренно. Давай же, оборачивайся и мы с тобой поговорим.

Он медленно начинал ко мне подходить, мне это не нравилось. Намеков он не понимал. Еще шаг и я бы на него накинулась.

– Значит, не хочешь по-хорошему, а я ведь не хотел калечить будущую родственницу. Чья ты мы выясним потом, а пока....

Маленький человек исказился и завыл. Отпрянул от меня, я порадовалась, наконец-то до него дошли намеки. Он скрылся в тени, я напряглась в ожидании чего-то страшного, его запах стал как у меня. Из тени на меня набросилась огромная черная тварь, больше похожая на кошку, но челюсть была намного массивнее, чешуйки были как у меня, глаза бездонно черные отдавали зеленым. Я приняла удар, этот соперник был равен мне по силе, мы рвали друг друга, пытаясь достать единственное слабое место, которое можно было расцарапать - это морда и подушечки лап. Мы срывали друг с друга чешую, жертвуя при этом своей собственной. Я не желала подчиняться, потому что подчинение значило смерть. Я защищала свою мать, защищала свое логово. Борьба была слишком напряженной. Определенно, если выживу, данный боевой опыт будет бесценным уроком, но это "если" выживу. Боли не чувствовала, только злость, злость которую мне придавала мерзкая улыбка одного человека, что однажды встал на моем пути. Сейчас я не помнила, за что ненавидела его, но ненависть свою выплюнула в этом поединке. Для меня не было боли хуже той, что я уже испытала, поэтому я давно готова умереть. Поняв это, мой соперник отступил.