Я пролежала до самого утра, с рассветом нужно было возвращаться на свой пост и разведать обстановку. Почти час ушел на то, чтобы добраться до своего укрытия рядом с лагерем людей. Там что-то изменилось, чувствовалось какое-то движение, восторг, выброс адреналина. Они чего-то ждали или кого-то. Весь лагерь был пропитан запахом свежеубитой дичи. Они недавно сходили на охоту. Возможно, их восторг был связан с удачей на охоте, но у меня пугало некое зловещее присутствие. Вечером они успокоились, стало слишком тихо.

В груди возникло странное ощущение, мои инстинкты взбунтовались, глаза наполнились кровью, шерсть встала дыбом, шипы заострились. Приближалось что-то, с чем мне, возможно, будет сложно справиться. Это что-то отведало слишком много мяса, от него просто разило кровью. Когда зловещее присутствие усилилось, я смогла различить запахи двух оборотней. Это тоже были самцы. И они приближались к лагерю людей. Странно, вчерашний мой друг тоже был там, но от него было той жажды крови, которая исходила от этих жестоких созданий.

Бежать было поздно, они учуяли меня и двинулись в моем направлении, за ними следовали люди. Неужели они прирученные! Они живут с человеком! Они предатели! Им все равно, что станет с этими горами, когда здесь сплошь и рядом появятся рудники. Лесов не станет, дичь уйдет, оголенная разодранная до внутренностей земля будет ныть и корить нас за то, что мы отдали ее на растерзание человеку. Человек возьмет только то, что ему нужно и оставит после себя хаос, разруху и смерть.

Эти двое по запаху сильно отличались от Глеба и рыжего, они не были оборонительными видами как я, и быстрыми бегунами их назвать их было трудно. Что-то не так было с их поведением, как будто они не отдавали отчета своим действиям, работали как машины, повинуясь приказу свыше. С двух сторон они бежали на меня, я не убегала. Я дам бой. Эти машины для убийства не должны существовать. Я не хотела просто так отдавать свою жизнь, в последние мгновения я вспоминала, почему ввязалась во все это, как все началось. Почему я превратилась, в то, чем сейчас я являюсь. Теперь, когда я у меня появились силы защищать, когда я знаю, что я хочу защищать, я была готова встретить судьбу. Я хочу, чтобы здесь не осталось таких монстров как я и те оборотни, эти горы подходят только моей маме и ее детенышу. Они не разламывают своей силой хрупкое равновесие природы, не будут вытягивать из нее соки как человек и никогда не будут мучиться самоопределением и терзаниями совести. Я не судья, и не мне решать, кому жить, а кому умереть. Поддерживая свою жизнь, я убиваю без зазрения совести. Я ничем не отличаюсь от других хищников, испачкавших свои руки в крови. Мы столкнулись здесь только по одной причине - оспорить у кого есть право убивать. Я не должна прикрывать свою совесть защитой дорогих мне существ, они тоже убивают. Если все убивают, чтобы выжить, это не является чем-то неправильным. Тогда в чем же смысл моей битвы. Я не хочу убивать просто так. Я не буду их есть. Они не будут охотиться на моей территории. Они бьются за человека. Человек будет охотиться на этой территории? Нет, его потребности огромны. Мы просто падем в битве за удовлетворение только маленькой части огромной пирамиды всего того, что нужно человеку для счастливой жизни.

Что будет, если я не выиграю, - я потеряю свободу? Что они со мной сделают? Они уже убили меня один раз. Легкий ветерок подул мне на встречу, в последние мгновения, я попыталась насладиться его прикосновением, тишиной и покоем перед бурей. Я закрыла глаза и ждала, что злость сама появиться, я ждала, что силы сами придут. Их не было, тело обмякло, оно не нашло веской причины, по которой я должна была выиграть этот поединок. Враг был силен, и их было двое. Возможно, я дала бы прекрасный бой, но не выиграла его. Я все еще слишком слаба. В раздумьях я не заметила, как два оборотня приблизились на расстояние броска, они ждали, что я буду оказывать сопротивление, их немного смутило мое поведение, и они решили пока не приближаться. Сделав несколько кругов вокруг меня, он начали пускать слюни, как гиены вокруг падали, их соседство раздражало. Они были ужасно некрасивы, непропорциональные рты, непомерно большая голова и короткое тело, делали их еще больше похожими на гиен.

Через несколько мгновений они убедились, что я не дам им бой и яростно накинулись с обеих сторон на мою спину. Они старались не попасть на шипы, но я их еще даже не выпускала, я не успела ощетиниться, так как находилась в спокойном состоянии. Стоило им только двинуться, в своем броске они угодили на мои вставшие пластины. Пластины проткнули их лапы насквозь, но до брюха не достали. Боль от ран только еще больше их разозлила и они начали меня таранить с обоих сторон невзирая на то, что шипы впивались им в плоть со спины. Они хотели перевернуть меня на спину, надеясь порвать мне брюхо. Удары в спину и в бока, приносили больше урона им, нежели мне и они поменяли тактику. Стали бить по морде, она единственная была без чешуи. Мне пришлось закрывать глаза лапами. Я легла на землю и выставила щипы, больше они ничего не могли сделать. Моя броня уже в который раз сослужила мне службу. Два сильных оборотня, сила каждого была равна моей, не могли меня достать. Я даже немного разочаровалась. Ведь я ждала по настоящему сильных соперников.

Мои соперники не спешили, они удерживали меня до прихода подмоги. Запахло жаренным. Конечно, этот запах был мне знаком, такой остается после выстрела. Люди были уже близко. Сколько их? Стоит ли мне бежать. Стоит ли мне разделаться с этими двумя, пока не пришли люди. Люди.... Я не хотела с ними встречаться, кто угодно, только не люди. Я поднялась на ноги и прыгнула на ближайшего оборотня, я вцепилась ему в морду зубами, когтями, я хотела добраться до его слабых мест. У него тоже имелась броня, и ее не так легко было прокусить или расцарапать. Оборотень начал махать головой и бить меня лапами, чтобы снять с себя, подбежавший на подмогу второй хлестал меня по морде, которая была занята прокусыванием панциря, я еще сильнее надавила, запах выстрелов приближался. Еще сильнее, этого было недостаточно, я давила и давила, сама почувствовала боль в боку и привкус крови во рту. Я прокусила панцирь, мне удалось. Но что это за пронзающая боль!

Я услышала крики: Что медлишь? Стреляй еще? Он же загрызет Пушка!

Ха, вот именно, я загрызу Пушка, мерзкие людишки. Используете оборотней для борьбы с оборотнями. Не испачкав своих рук, хотите разделаться с врагом. Как это по-людски, всегда выходить победителем. Стоп! Я тоже человек и это битва на равных. Эти оборотни неразумны. Ими правят инстинкты и приказы хозяина, и хозяин приказал им:

– Стой! Не стреляй! Фас пушок.
– послышался другой голос. Это самка. В этом обличье мы ее не достанем. Должна обернуться. Отправим ее на рудники.

Опять кто-то решил, что вправе распоряжаться моей жизнью. Опять кто-то решил , что имеет право решать то, что несоизмерно даже габаритам его задницы. Это меня разозлило, меня разозлил этот довольный наглый голос, эта самоуверенность сытости и безопасности. Я зарычала, набросилась на второго и прокусила панцирь уже ему. Я ничего не видела. Морду мне разодрали в кровь, я хрипела и еще больше сжимала челюсть.

– Нет, не возьмем, стреляй!- В меня опять выстрелили. Теперь стрелков было уже шестеро, Шесть попаданий с разных сторон. Ружья легко пробивали броню. Даже мои огромные размеры не спасли от убойного залпа одного ружья. Шесть - это был предел.