– Не иначе, как нечистый на пророка воздействовал!
– но как доказать гипотезу, чем, какими приборами-методами выяснить? Что-то сказать с позиций науки не можем. Если пользоваться языком юристов "на них ничего нет", а что есть антинаучно. Представь, чего стоит академику в звании "бессмертный", с сорокалетним "партейным" стажем признать существование какой-то там "души", или беса, вроде меня?

Вот и мучаются учёные мужи, придя в старость: "э, дело материей не ограничивается, похоже, проглядели неведомое" но заявить в полный голос о подозрениях равнялось смерти:

– Не моги!
– академиков и понять можно: явление - вот оно, под носом, а научного объяснения нет, хоть плачь, хоть лопни от досады! И денег на исследование казна не даёт. Как такое пережить "советской, самой передовой науке в мире"? Отказаться от благ ради какой-то необъяснимой субстанции?

– Как быть с предсказаниями, обещающие "великие военные потрясения"?

– Школьный курс Истории говорит:

– Всякая война оканчивается двумя пловинками: "побеждёнными" и "победителями", "два берега одной реки", высокий и низкий, в войнах, в отличие от шахмат "ничьих" не бывает. Что такое ваша прошлая война? "Борьба двух систем, или "борьба добра и зла". Вначале так думали, но по причине слабой работы умственных приборов "ведущих по жизни" пришли к иному выводу: "боролись два зла, и одно из них должно было победить". Какое зло оказалось сверху, а какое "поверженным в прах" - известно, но был ли победитель "лучшим" - выяснением занялись через шесть десятков лет.

– Долго запрягали, осталось немного: тронуться с места...

– Вписывать сравнение войны с "двумя берегами одной реки"? Помянем плывших вдоль реки, по течению, то есть?

– Не любят плывшие по течению упоминаний о себе. Им нечего бояться, деньги не позволяют бояться, но всё же нет резона светиться. Основной девиз: "Слава дым, а деньги лучше".

– Всплывает вопрос: когда нужно рассказывать о войнах? По горячим следам, когда следы остынут? У кого больше прав на рассказы о войне: у героев и участников, или у тех, кто в военном ремесле ни уха, ни рыла? Ведь и рассказы делятся на "нужные", "нежелательные" и "ненужные"? Что было или "что нужно сказать"?

Рядовые участники войны соприкасались с проклятой грудью, командиры, как и положено командирам - головой, но какова производительность частей тела одних и других военная наука не выяснила до сей поры. Не бесовская мысль и не моя, об этом говорило телевиденье.

Злые языки утверждают, что были и такие граждане, кои участвовали в войне другими частями тела, но какими по младости лет не понимал.

На сегодня герои прошлой бойни сказали всё, что дозволено, и о героях всё сказано, остаются не бывавшие в центре событий, и прикоснувшиеся к войне не грудью, как истинные герои, но другой частью тела и совсем чуть-чуть.

– Как ты, например...

– Хватило и того, что получил...

Основное отличие войны от других забав и удовольствий - линия фронта, похожая на медаль с двумя сторонами.

– Понятно, никто и никогда односторонних медалей не чеканил, мог и не говорить.

– Правил в ношении наград нет, и какую сторону медали обращать к зрителям, а какую поворачивать "ликом к сердцу" - дело награждённого.

– Сам-то веришь в медальную вольницу? Как носить медаль "с чеканным профилем вождя" рылом вовнутрь? К стенке захотел?

– Хрен задразните: люблю вождя, и хочу, чтобы видел, как бьётся моё сердце во славу имени его.

– Не дозволено. Вот куда клоню: позволительно открывать рот о войне тем, кто не бывал в окопах, не ходил в атаки, не терял друзей в боях? Не был ранен ни слабо, ни жестоко, но до звания "инвалид войны" не добрался? Можно ли иметь своё мнение о войне, отличное от общепринятого? Тем, кто победу в старой войне и до сего времени, втайне и с опаской, пугаясь собственных мыслей, считает "пирровой"?

– Дай таким "писателям" слово - так отщепенцы гнусными измышлениями в большую бочку совецкого мёду добавят ложку субъективного дёгтя, или чего хуже! Определять качество помыслов основной массы граждан могли особые люди, и они-то знали "о векторе выхода кощунов". Времена изменились, со знатоками перестали считаться и отодвинули в сторону.

– И "мёд" засахарился?

– Полностью, до дна...

Наступило удивительное время, настолько удивительное, что потомкам коллаборационистов разрешено открыть рот без опасения ответом получить сломанную вставную челюсть, вот и спешу, пока открыто "окно".

– Сломанные вставные челюсти ничего не меняли.

– Если не сдерживать стремления к свободе слова "кощуны", "святотатство" и "глумление" попрут в мир широким, могучим, а местами и неудержимым потоком...

– ... сходство с осадками дождя трёхмесячной нормы за двадцать четыре часа?

– Почти.

Пришли времена "понимания и примирения", и состарившиеся

граждане "страны советов", когда-то обиженные врагами и "друзьями" - поняли: "обижаться до бесконечности на прежних врагов - тяжёлое занятие, неестественное, проще новых врагов завести, свежих... Чем опасен ныне побеждённый в древности враг? Ничем, и побеждать вторично - нужды нет, а "свежаки" - другое дело, это серьёзно. И неясно, какими потерями может окончиться предстоящее борение.