– ...и тогда следует атака от тех, на кого посылаются мины? И от тех, кого рвут "поясами шахидов"? И будет ли конец "забавам"?

– Верно! Правильно думаешь, но доброго конца не будет.

Малую толику, всего снарядов с пяток, выпущенных из неизвестно какого калибра ствола, довелось увидеть. Не оговорился, я видел. Но об этом - ниже.

Моя страсть, увлечение и любовь - авиация!

Когда что-то любим, то из предмета любви делаем копии: кораблики-самолётики-танки... Это для детей с воинственным характером, а кои попроще - те увлекаются иными играми, где участвуют банки, компании и прочая.

Но это, пусть и красивые, но неодушевленные предметы. А как поступать тем, кто любит женщин? Можно сделать из женщины модель, но такая модель никакого удовольствия не принесёт.

– Скажи, почему бывшим морякам дозволено строить модели посудин, на коих проходили службу, авиаторам - самолётики, а артиллеристам не дозволяется делать уменьшенные копии любимых орудий?

– Что непонятно? Уменьшенная копия орудия может выстрелить при нужде? Может! Что такое простой пистолет?

– Уменьшенная копия большого орудия.

– Ну, вот! Знаешь, но спрашиваешь!

Моя любовь к "аппаратам тяжелее воздуха" была тихой и молчаливой. Военную авиацию полюбил за единственную и неповторимую способность кидать взрывающиеся предметы на головы тех, кто находился внизу. Убивать без разбора на "правых" и "виноватых"!

В любви к авиации была и "тень печали": её уязвимость перед зенитными орудиями. Даже и в этом сохраняется "великий принцип равновесия"! О бомбардировках могу говорить часами без перерыва на перекур и посещение туалета. Сказать о себе, что меня "заклинило" на авиации в своё время - нет, такого не было. Авиацию, вначале вражескую, а затем - дружескую, не боялся до дурных снов, как об этом показывают в фильмах "про войну", но и любя авиацию - изменял ей...

Глава 63.

"Не остановят войну, придут немцы..."

Прелесть жизни в новизне .

Не могу назвать дату холодящего объявления начала войны и другу, когда киношное песенное заверение "любимый город может спать спокойно..." вспомнились издевательством после первой обработки города машинами Люфтваффе.

Всё же прогуливаясь со старшей сестрой по остаткам памяти пришли к дате первой обработке с воздуха города самолётами Luftwaffe:

– Первая бомбёжка была в начале августа, а немцы заняли город в октябре. Расстояние между певой бомбой и группой немцев на мотоциклах, вкативших в город с западных окраин равен двум месячцам. Срок приличный, чтобы превратиться в "дергунчика" от налётов авиации...

– или полностью развратиться и спать, как и прежде, до войны: авиация Люфтваффе обходила монастырь стороной, и обитатели продолжали спать. Монастырь рассматривал сны... Чужих - не рассказывали, а собственные не посещали...

Монастырцы уже тогда были достойны всяческого осуждения: где-то шли жестокие бои со страшными потерями в "живой силе и технике", где-то советская армия оставляла город за городом в захват врагам - монастырские пролетарии спали! Для кого война "началась" спросить вас!?

– Отвечу за монастырских, набирай: "новые обитатели бывшей "святой" обители особо не волновались по причине отсутствия ответа на вопрос:

– "Враг моего "хозяина" - враг мне", или не совсем?

Через какое-то время и как-то сразу монастырю добавилось веселья: в одну из келий каким-то чудом вернулся из "мест лишения свободы" гражданин известного покроя. Кто, откуда и для чего выпустил забулдыгу и дурака в тревожное время - по причине малого возраста и полного отсутствия любопытства - не выяснял. И нужно ли было мне знать? Нет, хватало и того, что недавний "страдалец", выкушав "на радостях" посудину "белой головки" - принимался "учить уму-разуму" половину с попутным выяснением "измены с другими в его отсутствие". И это не волновало: "что такое "измена"? Кто, что и на что менял? Мальчишки менялись меж собой чем угодно, но чтобы кто-то и кого-то бил "за мену" - непонятно.

– "Радость у Нюшки: "сам" вернулся"!
– "сам" был обычным говном, уголовником и сволочью, пьянью, но "добро" принадлежало Нюшке и являлось объектом гордости глупой бабы:

– Какой-никакой - а есть!
– о чём Нюрка и оповещала женскую безмужнюю половину монастыря.

Ах, эти мои шесть лет! Неразумные шесть лет! Ничего не понимающие шесть лет!

Шестьдесят шесть лет - совсем другое дело, шестьдесят шесть лет чем-то заполнены. Неважно, какой информацией заполнены мои шесть, она одинакова для всех граждан "страны советов", и заполнялись годы информацией из одного источника с названием "КПСС".

Только совсем малая часть с названием "отщепенцы" знала больше, чем все остальные. Но знания "избранных" приносили больше риска, чем полное неведение истины остальными: с грамотных брали подписку:

– Откроешь лишний раз рот свой - сгинешь!

Хорошее время наступило: разрешено задавать любые вопросы прошлому.

Воспользуюсь "подарком Судьбы": кто и для чего выпустил уголовника из тюрьмы? Не лучше ли было оставить его врагам? По природе уголовной, он бы в последствии много врагам головной боли принёс! Пяток советских уголовников в тылу у немцев равнялись бы по вредности батальону советских солдат! Или враги без разговоров перебили бы их?