— Мне знаком этот звук, — пробормотал Томас, выходя из Зала Советов.

— Он всем знаком, — сказала ему Эвита, выходя следом. — Это означает, что лифт поднимается.

— Вот только рановато он поднимается, — добавил Минхо, лениво замыкая отряд старшаков.

Эвита ускорилась, обгоняя Томаса как и Минхо уставшего после бессонной ночи, и протиснулась вперед между младшими шанками, окружившими железные решетки лифта.

— Что там, Ньют? — послышался голос Фрайпана.

Эвита так резко шагнула вперед, что едва не упала в железный ящик вслед за блондином, спрыгнувшем внутрь, благо чернокожий Повар ее придержал. Девушка во все глаза смотрела вниз: лифт был абсолютно пуст, Создатели не прислали ни одного ящика или мешочка. И посередине без движения лежала черноволосая девушка, которая, судя по всему, была без сознания. Томас протиснулся между Эви и Фрайпаном, с таким же удивлением смотря в ящик.

— Это девчонка, — недовольно произнес Ньют, склонившись над ней. — Кажется, она мертва, — он вгляделся в ее лицо и перевел взгляд на грудную клетку, которая не вздымалась от дыхания, да и сама девушка была настолько бледной, что ее кожа почти сравнялась с цветом ее белой кофты.

— Что у нее в руке? — хмуро спросил Галли, кивнув на вытянутую ладонь девушки, в которой была зажата какая-то бумажка.

Ньют, присев на колено здоровой ноги, протянул руку и аккуратно вытащил из пальцев мертвой девчонки листочек. Развернув ее, блондин прочитал четыре слова, коряво начертанные черным маркером:

— Она последняя из… всех.

Юноша удивленно посмотрел наверх и, увидев сосредоточенные лица шанков, возмутился, слегка поморщившись:

— Что это, вообще, значит?

Внезапно черноволосая новенькая резко распахнула глаза с громким вдохом, чем напугала всех глэйдеров без исключения. Ньют, дернувшись, отскочил от воскресшей девчонки, которая тяжело дышала и бесцельно вращала глазами. Казалось, она никак не могла сфокусироваться, и, в конце концов, она хрипло произнесла:

— Томас! — и тут же вновь закрыла глаза, лишившись чувств.

Ньют хмуро посмотрел на девушку, затем, задрав голову и прищурив один глаз, посмотрел на шнурка, имя которого произнесла странная новенькая. Все остальные глэйдеры, потеряв интерес к снова лишившейся сознания девчонке, уставились на Томаса. А он, чувствуя, как сильно бьется его сердце, никак не мог определиться со своими чувствами: ему было одновременно страшно, любопытно и неловко.

— Все еще считаете, я перегибаю? — бросил в полной тишине Галли.

— Ты знаешь ее? — тихо спросила Эвита у Томаса, мягко сжав его локоть в ладони.

В ответ брюнет помотал головой из стороны в сторону.

— Тогда с чего это вдруг она выкрикнула твое имя, а? — не унимался Галли.

— Откуда мне знать? — нервно отозвался Томас. — Я, как и вы все, не помню ничего!

Эвита, сглотнув, опустила глаза и встретилась взглядом с Ньютом, который был в курсе о ее недавних воспоминаниях.

— Так, шанки, — блондин перевел взгляд на ребят и прочистил горло. — Выяснять правду-матку будете потом, а сейчас нужно вытащить девчонку и чтобы Медаки ее осмотрели. Джеф?

— Лады, — кивнул Медак и поискал глазами напарника.

Ньюту помогли Галли, Минхо и Томас. Кое-как шанкам удалось вытащить девчонку из лифта. Медаки уже сбегали за самодельными носилками и, уложив на них новенькую, унесли в свой медицинский шалаш.

— Эти носилки такие шаткие, что остается загадкой, как Медаки не уронили ее по дороге, — заметила Каролина, сложив руки на груди. — Ну и что думаете? — обратилась она к Минхо и Эвите, единственным из Старшаков находившимся поблизости.

— Да, Строители могли бы сварганить что-то понадежнее, — Минхо сложил руки на груди.

— Я имела ввиду новенькую, — пояснила Каролина, усмехнувшись.

— Чет застебался я… огребывать от происходящего, — честно ответил Минхо. — И вообще я в шоке, как до сих пор стою на ногах после чудесной романтичной прогулки под луной в Лабиринте с Томасом и гриверами.

— Кстати, ты так и не рассказал, как вы убили монстра, — к разговаривающим подошел Ньют.

— Не мы, — поправил азиат и кивнул в сторону Томаса, одиноко стоявшего посреди поляны, с которой в разные стороны расходились шанки, — а он.

— Эй, Томми! — громко позвал Ньют. — Подойди.

Томас, почему-то не предвещая ничего хорошего, встал рядом с блондином.

— Все случилось довольно быстро, — произнес Минхо, посмотрев на брюнета. — Мы улепетывали от стебанутого монстра так, что наши пятки освещали ему коридоры Лабиринта. А потом этот идиот, — он кивнул на Томаса, — вдруг остановился и начал, мать его, ждать какого-то гребанного чуда. Я матерился и звал его, но потом, увидев, что стена начала двигаться, Лабиринт-то, блин, менялся, смекнул, что он задумал. Но идейка так себе, ты ж мог остаться гребанным мокрым пятном, шанк, — обратился он к Томасу.