— Отпусти её! — Питер был в ужасе. Повинуясь его воле, ещё несколько шариков попали в спину седоволосого, но хватку он не разжимал, потому что знал, что убийство девушки — его последняя надежда. Как только блокатор умрёт, силы к нему вернуться, а раны заживут. Нужно только всё это вытерпеть и успеть придушить её, прежде, чем всё будет кончено.

Сестра синела на глазах у Питера, смотрела на него с мольбой в отчаянном взгляде. Внезапно, им овладела всепоглощающая ненависть к Первому Объекту. Из-за кулис на арену вылетел металлический обруч, который циркач усилием воли накинул на шею Асуры, и в одно мгновение сузил его до таких размеров, что теперь обруч плотно обхватывал гортань седоволосого. Первый Объект рывком одёрнуло от Ирен и оторвало от пола. Теперь уменьшенный обруч играл роль петли на шее, только без самой верёвки. Девушка кашляла и пыталась отдышаться, а Питер держал Асуру в воздухе, пока тот дёргался в четных попытках избавиться от обруча. В глазах у S-01 потемнело от нехватки воздуха, дрыгаясь в конвульсиях, он забрызгивал пол своей кровью. Питеру же казалось, что Первый Объект вот-вот освободиться и вновь нападёт на Ирен. Его нервы окончательно сдали, и он принялся решетить тело седоволосого.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни уже!!! — кричал циркач. Металлические шарики роились вокруг Асуры, словно пчёлы, то и дело вонзавшие в его тело свои жала. Кости Первого Объекта дробились в труху, плоть рвалась, руки и ноги отрывались одна за другой, разлетаясь в разные стороны.

«Я, что, вот так умру? Глупо. Как это всё глупо и отвратительно. А ведь я так близок к ответам, почти добрался до Вашингтона… Что ж, „почти“ — это тоже неплохо», — перед глазами у Асуры начало темнеть, но, прежде, чем всё окончательно погрузилось во мрак, время будто замерло. Перед ним вдруг возник причудливый образ: силуэт человека, больше походившего на объёмную тень, по всему телу которого произрастали глаза разных размеров. Все они обладали бледно-жёлтыми склерами и матово-чёрными зрачками, до жути пустыми, не выражавшими никаких эмоций и не отражавшими блики. Словно кто-то взял уголёк и нарисовал идеальный круг, а затем заштриховал его, не оставив ни единого пустого участка.

— Ты действительно собрался умереть здесь? — голос этого существа больше походил на шипение сотни змей, но при этом ухитрялся быть довольно нежным, в нём даже слышалась некая материнская забота. — Бедное дитя. Ты завёл друзей и столько для них сделал, но сейчас, когда тебе так нужна помощь, их нет рядом. Но ты не один… У тебя есть я. Я могу сделать так, что вся эта агония, страх, отчаяние и одиночество, всё это уйдёт. И я заставлю страдать тех, кто причинил тебе боль.

— Что мне нужное сделать?.. — Асура даже не стал спрашивать, что стоявшая перед ним тварь из себя представляла. Он был слишком слаб и хотел лишь одного: выжить.

— Просто выпусти меня. Отдохни, дитя. Думаю, после стольких лет, тебе, наконец, пора заснуть. Настал мой черёд бодрствовать, — многоглазое существо подошло к Первому Объекту вплотную, запустило руки за его спину, сомкнув их в объятии, и в тот же миг силы оставили S-01. Веки сами опустились на глаза свинцовым занавесом.

Ну, а под конец, врубайте Yasuharu Takanashi/Yaiba — Akatsuki

Питер, наконец, успокоился и заметил, что Асура больше не двигался. Он разжал обруч на шее седоволосого, и его изуродованное тело рухнуло на пол. Секунд двадцать циркачи простояли в ожидании, не решаясь подходить к альбиносу, но тот так и не шелохнулся. Тогда Питер и Ирен приблизились к S-01. Он лежал на спине в луже собственной крови, от рук, ног и туловища остались лишь кости, обмотанные изорванной в клочья плотью. Его глаза были закрыты, а на лице застыло какое-то неуместное умиротворение.

— Он мёртв? — спросила Ирен дрожащим голосом.

— Похоже на то… Боже, меня сейчас стошнит! — шатен согнулся пополам в рвотном позыве. Он не привык к виду изувеченных трупов.

— Что же мы наделали?

— Ты же знаешь, выбора не было… По крайней мере, теперь нам хватит денег, чтобы оплатить лечение мамы, — у их матери был рак лёгких, большую часть тех грошей, что брат с сестрой зарабатывали, приходилось тратить на её лечение. По крайней мере, теперь всё в их жизни на ладится, и больше не придётся горбатиться в цирке. — Пойдём. Мы должны связаться с агентами Организации и показать им тело.

Циркачи отошли от Первого Объекта лишь на несколько шагов, когда что-то произошло. Позади раздался протяжный, зловещий хрип, повеяло холодом, и на Питера и Ирен нахлынула волна животного ужаса. Им пришлось буквально заставить себя обернуться, чтобы увидеть, что S-01 каким-то образом встал на ноги. Даже по меркам Первого Объекта, скорость, с которой его раны зажили, была поразительна. Это произошло настолько быстро, что достаточно было моргнуть, чтобы пропустить весь процесс регенерации. Как только тело Асуры восстановилось, он открыл глаза, и Объекты содрогнулись: его зрачки потемнели, а взгляд полностью изменился, словно перед ними стоял совершенно другой человек. На лице седоволосого появилась неестественно широкая, кровожадная ухмылка, и с ним начали происходить стремительные метаморфозы. Все его тело покрылось странной чёрной слизью, которая начала стекать на пол тягучими каплями. Потом появились „лишние“ глаза. Первый открылся прямо в центре лба Первого Объекта, затем они начали появляться везде: на руках, ногах, туловище, они были разного размера, но все обладали одинаковыми ониксовыми зрачками. И все эти глаза смотрели на Питера и Ирен. Казалось, в них сосредоточилась вся вселенская ненависть. Эти глаза отчётливо давали понять, что их обладатель хочет убить циркачей, и это будет далеко не быстрая и безболезненная смерть. Вдруг, девушка, придя в себя, пронзительно закричала.

— В чём дело?! — Питер испугался за сестру, увидев гримасу ужаса на её лице.

— Это НЕ Объект! Это… что-то другое! Питер, он убьёт нас! Мы должны бежать отсюда! — не то, чтобы юноша возражал, но он был буквально заворожён тем, что творилось с альбиносом. На животе у того появилась протяжная горизонтальная полоса, которая внезапно раскрылась, и оказалось, что это был огромный рот, полный тонких, острых, почерневших зубов, с длинным, извивающимся, подобно змее, языком, с которого капала слюна. В то же время, у S-01 из спины, плеч и груди начали произрастать гротескные чёрные руки, с длинными, как бы заострёнными пальцами, на которых тоже было множество глаз. Рук становилось всё больше и они все тянулись к Объектам, беспрепятственно удлиняясь и переплетаясь друг с другом.

„Если эта тварь нас схватит, мы покойники“, — эта мысль словно пронзила разум Питера, он опомнился, схватил сестру за руку, сжав её так крепко, что ей стало больно, и рванулся к выходу из шатра, больше всего на свете боясь запнутся о валявшийся на полу мусор. Позади раздался оглушительный, непохожий ни на что рёв чудовища. Представьте самый гротескный визг дикого вепря из всех возможных, смешанный с демоническим рыком. Это был самый ужасный звук, какой Питеру доводилось слышать за всю его жизнь, и юноша, испугавшись ещё сильнее, прибавил ходу.