— Лола, ты чего лекцию не записываешь? – спросила Кира, обеспокоенно глядя на нее, — Снова что-то случилось?

— Нет, — ответила Аня, — Просто я представила себе это.

— Что — «это»? – не поняла Кира. Аня неопределенно мотнула головой:

— Каково это – быть мутантом. Как бы к тебе люди относились, узнай об этой твоей особенности.

— С чего это ты вдруг? – подозрительно глядя на нее, спросила подруга, — Только не говори мне, что ты мутант.

Аня фыркнула:

— Нет разумеется. Просто эта тема меня захватила.

— А, ясно, — хмыкнула Кира, — Вечно тебя на какое-то уродство тянет.

У Ровенской чувство юмора мигом испарилось:

— Никакое это не уродство. Эти «мутанты» могут больше нас, и к тому же, внешне они не уступают самому красивому среди обычных вампиров.

Кира удивленно подняла брови.

— Да что ты так злишься? – удивилась она, — Я не питаю к ним никакой неприязни. Говоря «уродство», я имела ввиду патологии в общем. Просто почти все из них проявляются внешне, и обезображивают.

— Вот и хорошо, — недовольно проворчала Аня. Подруга с любопытством посматривала на нее весь урок, но внятного ответа так и не добилась, сколько вопросов ни задавала.

«С ума сойти, меня окружают сплошные феномены!» — думала Аня, возвращаясь вечером от Киры в свою комнату. «Уильям наполовину вампир, наполовину животное – в голове не укладывается!» — она дернула себя за прядь волос, внушая себе не заморачиваться. Девушка сама не понимала, обрадовалась она этому или нет. С одной стороны она открыла тайну «русалочьей» особенности Уильяма, а с другой...с другой стороны все это было удивительно и...странно.

«Хотя чему удивляться?!» — вдруг остановившись, хмыкнула про себя Лолита. «Эти его смазливые, изредко проявляющиеся замашки, присущие больше девушке, чем нормальному парню – тоже свойство легкомысленных русалок», — она чуть не расхохоталась. Это маленькое, но не лишенное приятности открытие почему-то подняло ей настроение. «Парень-русалка – жесть! Прощай крыша!» — ей показалось, что сейчас придет истерика. Она остановилась еще раз, чтобы успокоиться, а не захохотать на весь коридор, как полоумная. Тут Ровенская услышала странный звук – что-то похожее на возглас, причем раздраженный. И доносился он из клубной гостиной. Девушка прислушалась, и поняла, что это чей-то голос, причем не один. Те, кому они принадлежали, видимо о чем-то спорили, и уже довольно давно.

«Подслушивать нехорошо», — подумала Анна, и тихо ступая, подошла к двери, опершись спиной о стену, стала слушать.

— Что с тобой случилось? Ты совершенно изменился. Ты вообще замкнулся. Расскажи мне, что тебя тревожит, вдруг я смогу помочь. Или мы уже не друзья? Ну что ты молчишь? Захария!

Анне вздрогнула. А женский голос тем временем продолжал:

— Ты практически не ешь, перестал выходить на охоту, что случилось?

— Ничего. Абсолютно, — услышала Лола спокойный, едва различимый голос вампира.

— Захария, ты же знаешь, тебе необходима человеческая кровь хотя бы раз в неделю, но уже месяц прошел, а ты так и не сделал ни шагу из академии. Это опять твои сны?

Аня не была уверена, но ей показалось, что Захария устало

вздохнул:

— Нет, сны мне пока не снятся, но есть другая проблема.

— Так какая же?

— Не уверен, что стоит это озвучивать.

— Нет, стоит, — неожиданно твердо прозвучал женский голос. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, затем девушка заговорила опять:

— Ты мой единственный брат, пускай и двоюрдный, но ты мне очень дорог, и я...— она не договорила.

— Я знаю, Белла, и благодарен тебе за это, но все не так страшно, как ты думаешь, — ответил он, и это был голос обычного человека. Так наверное говорил настоящий Захария. Тот, которого никогда не знала Анна.

«Черт, сколько же у него масок?» — с досадой подумала девушка, машинально отдирая кусочек фанеры от стены, не упуская ни единого слова.

— Это она, да? – вдруг также тихо, почти как сам Захария, сказала Белла. Ответом ей было молчание.

— И не отводи глаза. Я видела, как ты на нее смотрел. Да, она похожа, чертовски похожа на нашу Лолиту, но это не твоя сестра. Это не наша Лолита, Захария!

Анна вздрогнула.

— Да, она не наша, — покладисто ответил тот, — Но не совсем.

Аня напряглась. Что это за тонкие намеки?

— Что ты хочешь этим сказать? – спросила Белла.

— Проклятие, оно лежит и на ней.

Послышался звук разбившегося стекла, и негромкое тонкое: «Ой!»

— Ну вот, ты разбила клубную вазу, — протянул вампир, и Анне показалась в его голосе снисходительность, которая дежурно присутствует в общении брата с сестрой.