А я храню два желто-красных кленовых листочка – они почти засохли. Я подобрала их около дома, где мы жили в Беркли. Как будто вчера еще была американская зима.

…Я скучаю. Скучаю по Америке, по тихим улочкам Беркли, по океану.

Почему бы не научиться отфутболивать от себя чужие проблемы? Мало мне своих, что ли? Нет же, провожу психотерапевтический сеанс на расстоянии со своим аспирантом, решившим бросить аспирантуру. Да и пусть бросает! Это же его проблема! Нет, пишу ему, подключаю других аспирантов, думаю о нем, переживаю.

Марк опять написал мне о своих проблемах, при этом задев мое самолюбие. Ну, тут-то уж пришлось сказать ему, что я в его проблемах не виновата.

Знакомая из другого города хотела бы защитить докторскую. И я бросаюсь на помощь, переговорила с председателем диссертационного совета.

Учительница хочет писать у меня диссертацию. Она позвонила сегодня, а на завтра я уже назначила ей встречу и уже сочинила и тему диссертации, и примерный ее план, и название ваковской статьи, которую нужно сдать в печать в феврале.

В конце концов я встретила соседку из первого подъезда – она держала завернутую в одеяло кошку и почти плакала, потому что кошке пятнадцать лет и уже целый месяц она ничего не ест. Соседка несла ее от врача.

Я простилась с ней, расплакалась – и продолжила свои бесконечные дела. Ведь кто-то очень ждет меня на пути. Но мы часто проходим мимо и сами не понимаем, что успели помочь, успели свершить свое дело. И мы часто не замечаем тех, кто помог нам, свершив свое дело.

Да и Бог с ней, с благодарностью!

На работе я неожиданно почувствовала внезапную ужасную усталость, усталость продолжилась и дома.

А сегодня позвонили дети и сказали, что у Маратика уже пару дней температура. И вчера у него от высокой температуры развились фебрильные судороги. Ильдар тут же вызвал 911. Примчались с сиренами через три минуты пожарные, полицейские и врачи. В комнату заскочило человек девять рослых людей, тут же проверили кардиограмму, прослушали, отвезли в скорую. В скорой сказали, что такое бывает у малышей. Сегодня они ходили к педиатру. Сегодня они уже рассказывают об этом с юмором. И Павлик даже похвалился, что сидел с водителем на первом сиденье и что врач подарил ему синие врачебные перчатки.

Ужасно все. Радует только замечательная работа американской службы 911.

Господи, не оставь моего малыша!

Спаси и сохрани его, Господи Милосердный!

Исполнилось семьдесят лет битве под Сталинградом. Мой дедушка освобождал город. А моя бабушка с детьми жила в это время под самым Сталинградом – и уже были готовы списки на расстрел, где одна из первых фамилий была бабушкина.

И дедушка, и бабушка с детьми – все они остались живы. Впереди у них была длинная жизнь, было много встреч. Была моя Венеция, была Америка. Без них ничего бы не состоялось.

Как хорошо, что я могу гордиться своими родными!

А как сложилась жизнь предателей, готовивших списки? Остались у предателей потомки? Знают они о своих подлых родителях? Наверное, хорошо, что мы не все знаем о жизни. Туманные откровения, неясные догадки… Этого достаточно для жизни, для вдохновения, для творчества.

Известие из Интернета: «В Москве по подозрению в мошенничестве задержан глава Высшей аттестационной комиссии министерства образования Феликс Шамхалов. В самой ВАК проводятся проверки и изымаются документы».

Что же мы делаем со свое страной? Мы, русские люди, про которых говорила Мать Тереза: «Жить для себя, работать на себя, прожигать жизнь в различных удовольствиях – это не по-русски».

Дети съездили в Неваду. Звонила Олеся, и Павлик мне рассказал, как он кормил ослика морковкой. Кусочек морковки надо было сначала купить у хозяина за доллар, а потом отдать ослику в теплые мягкие губы. Ослик большой. Я как раз недавно думала, почему нет фамилии Ослов. Козловых сколько угодно. Есть даже фамилия Козел – с ударением на первом слоге. Наверное, потому, что осел – животное более экзотическое, такое же, как жираф, например, верблюд или бегемот. А кошки, собаки, мыши и пр. – все это окружало русского человека всегда.

Побывали они и в музее истории железной дороги. В американских музеях многие экспонаты можно трогать. Маратику все понравилось! Олеся говорит, что он бегал, как бронуовская частица, и показывал на все, что видел – приходилось объяснять и рассказывать.

Люди пенсионного возраста не нужны обществу. Это отчетливо ощущается на отношении врачей к таким неперспективным больным. Я сначала не слишком понимала… Привыкла, что врачи стараются помочь, сопереживают. А теперь как будто равнодушнее стали. Может быть, это общая тенденция в нашей стране. А возможно, что связано именно с возрастом пациента. Смерть молодого – это же преступление. Оно ляжет грузом на врача. А смерть пожилого человека лишь пополнит статистику. Только и всего!