— Ублюдок янтарный! — крикнул Джарт. Тройные копья света сорвались с его оружия, чтобы под взмахом моего фандона рассыпаться яркими, похожими на мотыльков осколками — рассыпаться и упасть, кружась, в Бездну Хаоса, над которой мы неслись.

— От ублюдка слышу, — огрызнулся я, сжал рукоять триспа и высыпал с трех его утонченных клинков-паутинок пульсирующие лучи. Одновременно я вытянул руку над головой, хлестнув Джарта по голени.

Он отмел лучи фандоном уже на расстоянии восьмифутового радиуса поражения. Трезубцу для подзарядки требовалось секунды три, но ждать я не стал и провел смертельный удар Джарту в лицо, — еще до того как он рефлекторно поднял фанд, я нанес триспом круговой удар, стараясь рассечь ему подколенные сухожилия. Джарт разбил односекундную пульсацию, низко опустив фанд, выбросил мне в лицо удар, опрокинулся на спину и совершил полный оборот, — с одной стороны, выгадывая время для подзарядки, а с другой — чтобы уберечь спину и вернуться в атакующую позицию с высоко поднятым фандоном, готовым перерубить мое плечо.

Но я ушел — кружа над ним, падая и вращаясь. Я ударил Джарта по открытому плечу — но он оказался слишком далеко. Деспил стоял на камне размером с большой надувной мяч и тоже кружил вдалеке чуть правее меня, в то время как мой секундант, Мандор, находившийся гораздо выше нас, быстро спускался. Мы цеплялись за камни трансформированными ногами и парили над бурной поверхностью Хаоса, над громадной воронкой его вечного вихря. Джарт разворачивался, преследуя меня. Левое предплечье, к которому за запястье и локоть был прикреплен фандон, он держал горизонтально и неторопливо вращал от локтя. Три фута призрачной сети, которая, запутайся я в ней, весила бы не меньше марда, ловили отблески огненных вспышек, непредсказуемо порождаемых Хаосом. Джарт держал трисп в среднем атакующем положении и скалил зубы — отнюдь не в улыбке, — пока мы с ним двигались на концах диаметра десятифутового круга, который мы всё описывали и описывали, высматривая уязвимые места друг друга.

Я снова повернул плоскость своей орбиты — Джарт тут же откорректировал свою, чтобы не нарушать компании. Я повторил — он сделал то же самое. Тогда я нырнул — девяносто градусов вперед, фандон поднят и вытянут — и повернул запястье, одновременно опустив локоть, направив косой наклонный удар под его защиту.

Он выругался и рубанул, но я рассыпал его свет, а на левом бедре Джарта появились три темные линии. Трезубец разрезает плоть только на три четверти дюйма, поэтому горло, глаза, виски, запястья и бедренные артерии в серьезных схватках нужно особенно беречь. Достаточно хорошо зацепить — и вот ты уже делаешь противнику ручкой, пока он в рое кровавой гальки катится вниз — туда, откуда никто из путников не возвращается.

— Кровь! — закричал Мандор, как только с ноги Джарта сорвались первые капли. — Удовлетворены, господа?

— Я удовлетворен, — ответил я.

— А я нет! — отозвался Джарт, поворачиваясь ко мне лицом, пока я отплывал от него налево, и вращаясь вправо. — Спросишь меня об этом после того, как я перережу ему глотку!

Джарт возненавидел меня раньше, чем научился ходить. Причины этой ненависти он держал при себе — я, например, о них не знал. Я к нему ненависти не испытывал, хотя и любить его тоже было как-то не с руки. С Деспилом у меня были вполне разумные отношения — несмотря на то что он гораздо чаще принимал сторону Джарта, чем мою. Но это было, по крайней мере, понятно. Они были родными братьями, причем Джарт был младшеньким.

Трисп Джарта сверкнул, я отбил молнию и сделал ответный выпад. Джарт рассыпал мои лучи и крутанулся в сторону. Я последовал за ним. Триспы полыхнули одновременно, и пространство между нами, когда обе атаки были отбиты, заполнилось хлопьями света. Как только у меня вновь накопился заряд, я ударил опять — на этот раз понизу. Удар Джарта пришелся выше, и вновь обе атаки умерли на фандах. Мы подплыли поближе.

— Джарт, — сказал я, — если один из нас убьет другого, выживший будет изгнан. Давай замнем для ясности.

— Изгнание будет того стоить, — сказал он. — По-твоему, я не думал об этом?

И тут же Джарт провел атаку мне в лицо. Я рефлекторно поднял обе руки, фандон и трисп, и запустил атаку, как только разбрызганный свет душем пролился передо мной. Я услышал, как вскрикнул Джарт.

Когда я опустил фандон до уровня глаз, то увидел, что Джарт согнулся, а его трисп уплывает прочь. Вместе с левым ухом. За ухом тянулись красные струйки, которые быстро распадались на капли и разлетались по сторонам. Кроме уха Джарт потерял также кусок скальпа и теперь пытался приложить лоскут кожи на место.

Мандор и Деспил уже приближались по широкой спирали.

— Мы объявляем дуэль оконченной! — кричали они.

Я поставил головку триспа на предохранитель.

— Как он? — спросил меня Деспил.

— Не знаю.

Джарт подпустил его достаточно близко, чтобы тот мог осмотреть его, и чуть погодя Деспил сказал:

— Ничего страшного, скоро все будет в порядке. Но мамочка будет в бешенстве.

Я кивнул.

— Это была его затея.

— Знаю. Ладно, чего уж там. Давайте выбираться отсюда.

Деспил помог Джарту подгрести к краю Обода. Фандон сломанным крылом тащился за ними. Я замешкался и отстал. Мандор, сын Всевидящего, мой сводный брат, положил руку мне на плечо.

— Ты ведь не хотел задеть его серьезно, — сказал он. — Я знаю.

Я кивнул и прикусил губу. Деспил был все-таки прав по поводу леди Дары, нашей матери. Она обожала Джарта, а он-то сумеет убедить ее, что во всем виноват один я. Иногда я очень остро чувствовал, что она больше любит обоих сыновей Всевидящего (старого Герцога Обода — она вышла за него замуж после того, как порвала с папой), нежели меня. Я случайно услышал, будто я все время напоминаю ей о моем отце — на которого, как говорят, очень похож. Я вновь подумал о Янтаре и других краях — тех, что в Тени, — и почувствовал привычный приступ страха. Когда я думал об этом, то всегда вспоминал линии Логруса, который должен был стать моим билетом в иные края. Я уже знал, что мне придется пройти испытание им раньше, чем того бы хотелось.