Только теперь я был тут не один. И если раньше от моих ответов зависело только то, сколько дней или недель придется отваляться на койке, то сейчас тут рядом, где-то за стеной был Славка. И Ритха... и вельхо этот непутевый, добровольно сунувшийся

вместе с нами

к черту в пасть. Свои...

раньше сказал бы - своих нет, и не надо. Кто тебя лучше всего знает, а значит - круче всего подставит? Они самые... И даже если не подставят и не сдадут, все равно не надо, потому что свои, близкие - это тот поводок, за который рано или поздно дернет кто-нибудь не свой. Нет,

оно вообще-то

все так и есть... только вот без них - совсем пустота. Серая, тоскливая.

И даже самая роскошная плазма эту серость не раскрасит. Славка ли мне втолковал или я сам уразумел, не знаю. Но теперь понимаю: когда ты один, когда за тобой никого нет и никто не ждет, это уже не совсем жизнь...

Так что сейчас у меня есть за что держаться.

Какие ни есть, а свои.

Придержи норов, Воробышек...

думай как выкрутиться.

Если

бы еще мозги что-то соображали.

Но сначала усталость и холод, потом внезапное тепло - и мысли будто ватным одеялом накрыло. А еще дым. В пещере светло, но почему-то справа и слева от меня горят короткие,

толстые,

очень дымные факелы. Голова... кружится...

– Ты подумал?

– Не о чем...

– Ни

о чем, а о ком.

Вспомнил, что

говорили маги?

Я стиснул зубы, сдерживая свои "полезные указания".

Не о том думаешь, Воробышек. Надо

какой-то убедительный аргумент, надо что-то, чтобы поверили...

ну встряхнись же...

А им, оказывается, не нужны были

ответы

.

– Посмотрим...

Драконьи глаза вдруг оказались совсем рядом,

близко-близко, и странным светом стала наливаться корона над серебристой головой...

Это было почти красиво.

– Держишь?

– Да, - буркнуло над ухом, и на спину снова надавили, несильно, предупреждающе: не рыпайся, мол.

–

Можно.

Сияние усилилось. Льдисто-синие, почти черные глаза смотрели в мои. Холодно...

– Что вы хо...

Голос исчез.

Сначала у меня в горле, потом везде. Поплыла и пропала и

пещера странно-правильных очертаний,

и три дракона, намертво вжавшие мое тело

в

кучу

остропахучих листьев... осталось только льдисто-синее сияние, мягко мерцающее

где-то, кажется, в мозгу.

Ширхссст!

Желтоватая вспышка. Короткая противная боль, как от несильного удара тока. Сдавленный стон, выдохнутый, кажется, мне прямо в ухо... и разом вернувшееся зрение.

Пещера была на месте - довольно ровный параллелепипед,

с округлым потолком, смахивавшим на своды знаменитой Грановитой палаты, но куда как повыше, с рассыпанными по нему крупными светляками, подозрительно похожими на те "лампочки" в избушке... пол тоже никуда не делся - теплый и ровный, засыпанный темными, упруго пружинящими листьями негорючего местного дерева.

К сожалению, драконы тоже никуда не исчезли. И отдернувший голову "следователь"

рассматривал меня теперь уже откровенно не по-хорошему.