– Эти, за ссстеной, не унималисссь ни на миг – ни вчера, ни сссегодня, - покачал головой Хифинхелф, с сожалением заглянув в пустую миску. – И мне кажетссся, что они не оссстановятссся и завтра.

– Должно быть, у Манчи много воинов, чтобы заменять уставших и раненых, - вздохнул Алсек. – И спят они по очереди.

– Мне кажетссся, Алсссек, они вовсссе не ссспят, - Хифинхелф уткнулся взглядом в мостовую. – У вассс очень толссстые ссстены. Мне было сссначала сссмешшшно, как Джассскар думает пробивать их головой, а теперь шшшто-то не до сссмеха.

– Горелую Башню уже взорвали, - кивнул Алсек. – Шаргил… ты знаешь, что с ним было?

– Сссреди раненых его нет, - шевельнул хвостом ящер. – Не расссказывай мне ничего, Алсссек.

Он посмотрел на кипящее небо долгим недобрым взглядом.

– Полуденники, - пробормотал он, прикрывая глаза от свирепого света. – Им-то ночью положено ссспать. Интересссно, где они при этом прячутссся, и нельзя ли туда заглянуть ссс чем-нибудь тяжёлым…

Алсек вздрогнул.

– Хиф! Ты же не думаешь напасть на спящих? И потом – как ты выйдешь из крепости?

– То-то и оно, - пробормотал ящер, в задумчивости разглядывая свою ладонь. – Шшшто-то надо сссообразить… Где же Кушшши, куда его угнали?..

Перепончатые крылья захлопали над толпой, и ополченцы подались в стороны. Вестник в пёстром плаще поднялся на уступ над водяным постом и встал на цыпочки, закидывая на вбитый в стену штырь петлю. Она соскользнула, не долетев. Воин-Гларрхна забрал у посланца пучок цветных нитей на верёвке, поднялся на уступ сам, повесил его на палку и расправил. Ополченцы притихли, отошли от чана с горячим варевом и столпились у стены. Алсек сощурился, разглядывая узлы на нитях, и почувствовал, невзирая на жару и недвижный воздух, как ледяной ветер тронул его лопатки.

– Хиф, посмотри, - изыскатель кивнул на послание. Ящер в недоумении перевёл взгляд туда же – и вскочил.

– Аманкайя! Хаэ-эй, Аманкайя Сссонкойок!

Алсек, вздрогнув, поспешно поднялся. Посланник в пёстром плаще вырвался из кольца ополченцев и крепко обхватил бока Хифинхелфа, утыкаясь лицом в его грудь.

– Хифинхелф! Как славно, что ты жив…

Ящер убрал руки за спину и с опаской покосился на нагрудник – хвала богам, чешуя сквозь него не просвечивала.

– Ты теперь вестник? – с кривой усмешкой спросил Алсек, поправляя спутанную бахрому налобной повязки на голове Аманкайи.

– Все сражаются, как могут, - нахмурилась колдунья и махнула рукой в сторону котлов с пачей. Густое варево раздавала одна из храмовых дев – а может, жена верховного жреца, и её синие одежды видно было издалека.

– Стало быть, почтенный Даакех решил оставить город… - протянул Алсек, пересчитывая узлы на нитях. – Один из двадцати оставшихся… это четыреста со всех стен – полный отряд…

– Нас там нет, Алсек, - невесело усмехнулась Аманкайя. – Да, один из двадцати. Почтенный Гвайясамин обещал безопасную дорогу чуть ли не до Икатлана. Ты не знаешь, откуда он её возьмёт?

– Старые норы, земляные тропы под храмом, - покачал головой жрец. – Я не был там, сестрёнка. Там, в храме, каждый камень – дверь. Может, есть и туннели до Икатлана. Дай-то Чарек, чтобы они были!

Мостовая снова качнулась, но не как прежде – теперь она задрожала, раз за разом мелко встряхиваясь. Ополченцы живой волной отхлынули от стены, по кладке поползли трещины, из проломов показались длинные кольчатые усы, окутанные багровой дымкой.

– Хсссс?! – Хифинхелф глубоко вдохнул, подхватил палицу и замахнулся на поднимающуюся из-под земли тварь.

– Жги! – взвыл не своим голосом стоявший неподалёку воин-Гларрхна, и три луча разом сорвались с его лап и хвоста, разнося бронированную голову усатого червя в ошмётки. – Тут червяки! Сюда!

«Огнистые черви,» - Алсек с тоской покосился на небо. «Ты видишь всё это, даритель жизни?»

Он шагнул назад, подальше от трескающейся мостовой, и вскинул руки.

– Ни-шэу!..

Солнце ушло за горизонт, но вместо ползущей по небу мглы Алсек видел на востоке дрожащее багровое зарево, и время от времени янтарный щит над городом вспыхивал. По ту сторону кипящего пламени метались золотые корабли – они сменили тонакоатлей в небесном дозоре, и маленькая крылатая стая Эхекатлана, выстроившись кольцом, отстреливалась, отгоняя врагов за стену.

– Как будто знали, - буркнул Куйюкуси, бок о бок с Алсеком выбираясь на Площадь Солнца.

Там было людно, как в день большого праздника, но на лицах не было веселья, и над площадью висела давящая тишина – у Алсека даже в ушах зазвенело. Ополченцы, даже не снявшие доспехи, держали дорожные сумки – ничего, кроме еды и воды, тут же были их жёны, множество юнцов, едва прошедших вторую Гватванку, и на краю нижней ступени храма сидели раненые воины – те, кто мог сам держаться на ногах. Среди них Алсек увидел одного Гларрхна с плотно обмотанным обрубком руки и тугими повязками, обхватившими грудь и живот.